Полина до боли прикусила губу. Господи! Как же хотелось закричать, броситься следом, вернуть, обнять, расцеловать и больше никуда не отпускать от себя! Ни на минуту! Но ведь насильно мил не будешь. А он… он, кажется, уже сделал свой выбор.
Слёзы сами собой покатились по щекам. Она глотала солёные капли, смахивала их рукой, а в голове, точно издеваясь, настойчиво звучал голос известного певца: «День рождения — грустный праздник…».
И правда, грустный. Певец был прав на все сто процентов.
* * *
Вадим перешёл на другую сторону улицы и углубился во дворы. До родной двухэтажки оставалось каких-то тридцать метров, но, не сделав и десятка шагов, он был приятно удивлён: вместо разбитой и вечно раскисающей от дождей колеи к дому вела гладко укатанная асфальтированная дорожка. Не иначе городские власти расщедрились перед очередными выборами, положив к подъездам избирателей совсем новенький, свежий асфальт. Что ж, хоть какая-то польза и от самих властей, и от выборов.
Вадим ещё издали бросил взгляд на свои окна — темнота. И только в комнате Василия горел слабый мерцающий свет.
Шаркая ногами, навстречу ему шла соседка баба Шура. И куда, интересно, собралась на ночь глядя? Заметив Вадима, старушка остановилась и долго в него всматривалась, пока не узнала.
— Вадик, ты, что ли? — Она потуже затянула под подбородком узел платка. — Не угадала тебя, богатым будешь! Как и твой отчим.
Он вежливо улыбнулся.
— Здравствуйте, баб Шур, какое богатство, о чём вы?
— Сам увидишь, а Василию передай: ежели он ещё раз поставит машину на мою клумбу, я ему все колёса попрокалываю!
Соседка сердито тряхнула головой и заторопилась дальше. Списав фантазии бабульки на старческий маразм, он подошёл к подъезду. Возле дома перед деревянным палисадником стояли два соседских автомобиля — Андрюхин «Опель» и Женькина «Мазда». Но теперь к сообществу иномарок нахально примкнула красная «Лада Калина», заехав передними колёсами на давно увядший цветник бабы Шуры.
Это что же, Василий купил машину? И когда только успел? Впрочем, последний раз Вадим был дома месяца полтора назад — мог чего-то и не знать.
Он уже собирался зайти в подъезд, но неожиданно его внимание привлекла чья-то тёмная фигура за облетевшим кустом сирени. Укромное место было надёжно скрыто от фонаря, но человека выдавал короткий «трассирующий» след от зажжённой сигареты.
Вадим махнул на «шпиона» рукой и стал подниматься по лестнице. Уже на площадке второго этажа отметил, как громко в их квартире работает телевизор.
Переступив порог прихожей, он бросил ключи на полочку и щёлкнул выключателем. Снова бардак, грязь, запустение, а в воздухе витает тошнотворно-удушливый запах тухлятины. Кроме орущего из комнаты отчима телевизора, других признаков жизни в доме не наблюдалось.