На лице Людмилы появилась беззаботная улыбка, больше похожая на оскал гиены.
— Ладно, дорогой, я тоже умею делать больно словами, — проговорила она подозрительно слащавым голоском. — Помнишь, как мы отмечали Олежкины именины в прошлом году?
Андрей помимо воли перенёсся мыслями в тот погожий августовский денёк, когда во дворе собственного, ещё не достроенного полностью особняка старший брат устроил для друзей и близких грандиозный пикник в честь дня своего рождения.
Приличная толпа гостей усердно ела и пила за здоровье именинника. Шампанское и водка лились рекой. Окрестные жители наверняка до сих пор с содроганием вспоминают гул пьяных голосов, одуряющий запах шашлыка и грохот мощных колонок до самого позднего вечера. И всё это — под оглушительный треск петард и яркие сполохи фейерверка. Олег всегда любил гулять на широкую ногу.
Андрей вопросительно приподнял бровь. Что хотела сказать ему этим Людмила?
Жена словно нарочно выдерживала интригующую паузу.
— Именно в этот день мы с Олежкой стали любовниками, — наконец нанесла она коварный удар.
— Но… — растерялся от её признания Андрей, — я же всё время находился рядом с тобой…
— …и до чёртиков надоел, — продолжила вместо него Людмила. — Нам с Олегом давно хотелось уединиться, но ты не спускал с меня глаз, чёртов трезвенник! Пришлось пойти на хитрость. Через несколько минут у тебя в кармане заиграл мобильный — оказалось, что в одном из ваших магазинов сработала сигнализация. Как начальник охраны, ты просто не мог оставить звонок без внимания. Это уже потом выяснилось, что тревога оказалась ложной. Но нам с Олегом вполне хватило тогда твоей кратковременной отлучки. С этого дня мы выкраивали для свиданий каждый удобный момент, особенно когда ты находился в разъездах. Олег приходил сюда, и мы с жадностью предавались разврату на этой самой кровати, на полу, в кресле, на кухне и даже за обеденным столом. Мы и сейчас занимаемся с Олежкой любовью — ты ведь сам слышал наши стоны, не так ли?
Людмила с победным видом уставилась на сражённого откровением Андрея.
Он молча опустил глаза. Наверное, точно так же выглядит придавленный на стенке таракан: ещё дрыгает в агонии ножками, увязая в подсыхающих кишках, но уже никуда не денется. На месте Людмилы он бы добил насекомое, чтобы не мучилось.
— В следующий раз мы будем трахаться с Олежкой прямо на твоих глазах, — нахально заявила она, словно прочитала его мысли, — и ты, наконец, увидишь, что такое настоящий секс!
Её насмешка прозвучала как контрольный выстрел в голову. Кровь отхлынула от лица Андрея. Он поднял на бесстыжую распутницу глаза и с отвращением, с каким обычно выливают в яму нечистоты, сказал: