— Здравствуй, Андрюшенька, — весело проговорила она, — не помешала?
— Нет, тёть Валь, проходите.
Андрей посторонился, пропуская женщину.
— Как у тебя душно! — Соседка втянула носом воздух. — Бельё, что ли, кипятишь?
Андрей улыбнулся.
— Чайник вскипел. — И тут же предложил: — Хотите чаю?
— Ой, что ты! — торопливо тряхнула головой Валентина. — Я только из-за стола. — Она протянула Андрею кастрюльку. — На-ка вот. Это тебе.
— Что это?
— Борщик. Горяченький ещё. Поешь давай.
Андрей помрачнел.
— Тёть Валь, мы ведь с вами уже говорили на эту тему.
— Да помню я, помню. — Тётка Валентина торопливо махнула рукой. — Может, всё-таки похлебаешь маленько супчику? Нельзя ведь всё время сидеть на сухомятке.
— Тёть Валь, — сдержанно сказал Андрей, — я не сижу на сухомятке и вполне способен приготовить пищу сам. Не надо меня жалеть. Пока государство платит пособие, голодная смерть мне не грозит.
— Андрюшенька, это ведь сущие копейки! Что на них купишь?
Андрей пожал плечами.
— Много ли мне одному надо?
— Много не много, но только глядеть на тебя страшно — одни кожа да кости остались! — Валентина покачала головой. — Мать твоя, наверное, на том свете мается, покоя себе не находит. А я сделать ничего не могу, потому как её сыночек слишком гордый. От помощи отказывается.
Андрей вяло улыбнулся:
— Тёть Валь, спасибо вам огромное за заботу! Но мне правда ничего не нужно. Всё самое необходимое у меня есть. Вы же знаете, за мной Леночка присматривает из соцобеспечения — она не даст мне пропасть.
Тётка Валентина вздохнула, приоткрыла крышку кастрюли, из которой соблазнительно пахнуло ароматом свежего наваристого борща, щедро приправленного сметаной.
— Леночка хорошая девочка, но она чужой человек. А мы с твоей матерью как сёстры были. — Она вновь предприняла попытку всучить кастрюльку ему в руки.
Андрей украдкой сглотнул предательскую слюну и поспешно отстранился от женщины.
— Не надо, я всё равно не возьму.
— Какой ты, однако, упрямый! — Тётка Валентина даже слегка притопнула от досады. — И в кого ты такой уродился? Вроде бы мать с отцом покладистые были.
Андрей вздохнул: ну как ещё объяснить стоящей перед ним женщине, что не хочет он жить на вечных подаяниях? Стоит только раз отступиться от своих принципов — и он превратится в дворовую собачонку, которую из жалости подкармливают сердобольные жильцы дома. Нет, такая перспектива Андрея не прельщала. Да и не привык он прятаться от трудностей за чужие спины. Пока есть руки да цела голова на плечах — жива и надежда на лучшее будущее. А наступит ли оно — это уже другой вопрос.