— Всё в порядке.
— Почему вчера не позвонила? Я, между прочим, волновалась.
Настя переложила трубку в другую руку.
— Прости, я забыла.
— Забыла! — передразнила Светлана. — Твой-то дома?
— На работу пошёл.
— Хорошо бы на работу!
— Да что вы все, сговорились, что ли, с утра? — не выдержала Настя. — Сначала отец мозги промывал. Теперь ты.
— Да не кипятись, Настён, — попыталась успокоить подружка. — Виктор Иванович знает, что делает. А ты никак на работу опаздываешь? Ладно, беги давай, а то от начальства попадёт.
— Не попадёт. Я на сегодня отпросилась.
— Совсем?
— Совсем.
Из трубки несколько секунд доносилось Светланино сопение.
— Насть, а Насть, — осторожно проговорила она, точно ступала босыми ногами в ледяную воду, — будь другом.
— Что? — тут же насторожилась Настя. Она хорошо знала эту вкрадчивую интонацию, за которой могла последовать какая угодно бредовая идея.
— Посиди сегодня с Маришкой, а?
— Но… я хотела отдохнуть.
— Настёнка, ну, пожалуйста! — заканючила Светлана. — Это вопрос жизни и смерти.
— Сколько тебя знаю, вечно твои просьбы начинаются вопросом о жизни и смерти, — не уступала Настя.
Хотя, если разобраться, она не видела веских причин отказывать подруге. К тому же ей всегда нравилась двухгодовалая дочурка Светланы. Впрочем, смышлёная, синеглазая малышка у любого могла вызвать улыбку умиления. «Моя принцесса», — любовно называла её Светлана.
— Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста! — продолжал ныть голос в трубке.
— Хорошо, — сдалась Настя. — Приводи.
— Насть, да ты не волнуйся, это ненадолго, — зачастила подруга, опасаясь, что та передумает. — Ровно в четыре я её заберу.
— Договорились, — подвела черту Настя и повесила трубку на место.
Она снова сладко зевнула и заглянула в большое овальное зеркало, висевшее в прихожей. Отражение уставилось на неё чёрными, уставшими глазами. Под нижними веками осыпалась и размазалась тушь — забыла вчера смыть накрашенные ресницы. Она недовольно поджала губы: а ещё «Орифлэйм» называется! Шведской косметикой её исправно снабжала Светлана, называя себя длинным непонятным словом — «дистрибьютор». А впрочем, какая бы хорошая ни была краска, вряд ли она устоит перед плотиной горьких женских слёз.
Настя поплевала на палец, стирая под глазами тёмные полукружия. Вот так-то лучше. Она взбила руками спутанные, рассыпавшиеся по плечам пряди, до белизны вытравленные «супрой», и слегка склонила голову набок. А что, вид у неё очень даже ничего: брови вразлёт, губки бантиком. Она встала на носочки и втянула живот. Эх, ей бы ещё пару килограммов скинуть! Хотя Валера просто обожает её формы и всегда сравнивает их с песочными часами.