Настя старалась не думать об этом, но твёрдо знала: если решающий момент всё-таки наступит, её слова с делом не разойдутся. Пусть даже для этого ей придётся снимать самую захудалую комнатушку и питаться одним чёрным хлебом.
Она откусила от бутерброда кусочек колбасы и бросила его теревшемуся о ноги Максу. Кот подвернул хвост, с урчанием проглотил угощение и вновь преданными глазищами уставился на Настю.
— Ну ты и обжора! — пожурила его Настя.
Несколько минут назад она наполнила миску кота холодным картофельным пюре. Теперь на дне тарелки не было ни единой крошки, а сам Макс с нетерпением ожидал добавки.
— Ступай-ка лучше на горшок, — велела Настя. — Пока опять весь угол в коридоре не промочил. Кто вчера там нагадил, а?
Почуяв в её голосе грозные нотки, Макс виновато прижал уши. За свои кошачьи проказы он не раз получал тапком по мягкому месту, но отвыкать от дурной привычки, похоже, не собирался.
Настя вымыла за собой посуду и направилась в ванную. Первым делом проверила в кране наличие горячей и холодной воды. С этим всё было в порядке, ржавых примесей тоже не наблюдалось. Она осталась довольна осмотром и принялась сортировать гору грязного белья на три кучки: цветное, белое и деликатные вещи.
Работа закипела в её руках.
— Насть, — нетерпеливо окликнул её голос за спиной, — ты правда только один пузырь спрятала?
От неожиданности Настя вздрогнула и резко обернулась. Она так увлеклась процессом стирки, что не заметила, как в ванную вошёл Валера.
— Фу ты, напугал! Чуть не родила с перепугу.
С опухшим, красным лицом и отвратительным запахом нечищеных зубов и перегара, Валера являл сейчас собой отталкивающее зрелище.
«Господи, и как я только с ним живу? — поразилась Настя своему внезапному открытию. — Во что он превратился!»
Валера нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его бледные худые ляжки, торчавшие из семейных трусов, почему-то больше всего сейчас действовали Насте на нервы.
— Настён, — снова заныл он, — вспомни: может, у тебя ещё один остался в заначке?
Настя отрицательно покачала головой.
— Ну Настён! — не унимался упрямый супруг, обхватывая дрожащими пальцами своё горло. — Веришь, помираю я, трубы горят. Дай хоть что-нибудь.
— У меня ничего нет! — отрезала Настя.
— Ну тогда стольничек дай — сбегаю опохмелюсь.
— Нет! — решительно заявила Настя, радуясь про себя тому, что вчера предусмотрительно спрятала оставшиеся деньги в надёжное место.
— Настюшечка, солнышко моё, ну дай! Обещаю, что это в последний раз. Вот только подлечусь — и ни-ни. Веришь, ни капли в рот не возьму!