— Да мы их порвем в клочья! В первые же минуты! — заявил рыжий и стянул с себя футболку, обнажив изрядный волосяной покров на груди и четко намеченное пивное пузо.
Будов отправился на переговоры с квинтетом и сообщил им о всеобщем одобрении их неожиданной инициативы. Вскоре все потянулись на школьную спортплощадку с недавно покошенной травой. Возле забора располагались слегка покореженные металлические ворота (одна штука), другое, как выразился Сланцев, «сооружение для забиванья голов» сделали из подручных кирпичей.
— Главное, так сказать, символически пометить штанги! — радостно болтал поэт, водружая кирпич на кирпич.
— Ты хоть когда в последний раз в футбол-то играл? — спрашивал его Стариков, с тревогой посматривая на противников, которые уже осваивали противоположные ворота: развесили на них свои футболки и кепки. — Я вот совсем не помню того дня, когда нога моя мяча касалась.
— О-о! «Нога моя мяча касалась!». Лешка, ты растешь над собой в поэтическом смысле! Вот что значит общение с прижизненными классиками, — поэт улыбался и, по всему видно, был счастлив, ожидая предстоящую схватку. Стариков этого радостного возбуждения не разделял, хотя и его понемногу заражал давно забытый спортивный азарт.
К краям школьного стадиончика стали подтягиваться экспедиционные девушки, неведомо как узнавшие о футбольных баталиях. Лешка, положивший очки («от греха подальше») на дальнюю скамейку, смог, однако, узнать среди них Щеголеву, Водлакову, Дожжину и, кажется, кого-то из ансамбля. Чуть позже их разбавили несколько местных девиц, среди которых, наверняка, нарисовалась и сестра разбойника Славки. Точно Лешка этого сказать не мог, да и некогда было рассматривать болельщиков: началась игра.
Противники выстроились друг против друга и с серьезными лицами обменялись рукопожатиями. Черные усики задержал на секунду руку Лешки в своей и, насмешливо глядя на него, высказался:
— Куда очки-то дел, ученый? Это тебе не по бабкам ходить — тут глядеть в оба надо!
Мячик выпало разводить местным. Толька прикрыл своей большой спиной и бородищей их кирпичные ворота. Сланцев держался ближе к середине поля и без конца кричал: «Пасуйте! Ну же!» — даже когда мяч находился у противника. Котерев носился, как лось, от ворот к воротам и по победному виду его голого торса Лешка догадался, что Чирикова точно заявилась. Стариков играл в полузащите.
Первый гол прилетел в ворота фольклористов от длинных ног Марата, который, судя по точным движениям и умению обводить соперников, явно практиковался в футболе чуть больше, чем Лешка. Правда, минут через пять в результате какой-то немыслимой комбинации пасов между рыжим и Сланцевым поэт умудрился залимонить мяч в правый угол покореженных металлических ворот. Наградой им был восторженный визг экспедиционных болельщиц. Юрка приосанился и бегал уже не так быстро, с пренебрежением глядя на противников: видимо, впереди ему грезилась победа и заслуженные лавры.