Я совсем был не в настроении с кем — либо разговаривать, и уж особенно с пациентами. После вчерашнего дня все мое желание пропало и, похоже, надолго.
На входе, как обычно меня встретил Грэм:
— Доброе утро, мистер Норвингтон!
Я с отвращением посмотрел на небо, буквально забитое тучами, из которых безостановочно шел дождь, и хмыкнул:
— Доброе.
Погода будто бы специально ухудшилась, чтобы я начал ненавидить работу. И, сказать честно, ей удавалось это все больше и больше. По крайней мере, я уже потерял интерес к своему делу и начал вести себя, как большинство лдей в этом городе. Я также нехотя встал с постели, молча, одевался, ел, и даже не произнося ни слова, гулял с Розалиндой. А потом со всеми своими противными даже самому себе мыслями шел, неспеша на работу.
А после слов моего помощника, мое настроение упало еще ниже, чем было несколько секунд назад. Грэм как всегда был в своем костюме и с добродушной улыбкой. Я улыбнулся, ему в ответ, хотя и не желал этого делать, и он продолжил говорить, пытаясь успеть за моим широким шагом:
— Ваша новая пациентка, мисс Раян, кажется, совсем не притрагивается к еде. Врачи пытались ее уговорить, но она даже не поднимает головы, чтобы взглянуть на них, — он проговорил это с такой скоростью, что я в изумлении посмотрел на него не из — за сути самой новости, а из — за быстроты его говора. Грэм в ответ так же удивленно посмотрел на меня, ожидая от меня каких — либо слов. Но я лишь чуть слышно произнес:
— Хорошо, — словно меня это известие веселило и все шло так, как и было запланировано. На самом деле, меня это по какой — то неизвестной мне причине, совершенно не волновало. Наверное, я слишком устал от всего этого, и с предвкушением ждал следующих выходных.
Моя резкая перемена настроения меня бесила все больше с каждым днем. Но Грэму это явно не мешало. Мужчина готов был примириться с любыми моими выходками. За это я его и ценил.
Я не стал останавливаться, чтобы послушать новости про Кристен Раян еще. Мне было все равно на нее. Хоть это и звучит не очень профессионально. Но, так оно и было. И я просто не мог заставить себя вести немного проще по отношению к взволнованной до ужаса девушке.
Как и всегда, я вбежал в свой кабинет, словно куда — то торопился, хотя повода для спешки и не было. Могу сказать, что спешил я всегда. Иногда даже не понимая, куда и зачем. Наверное, это просто стало моей дурной привычкой. По сути, в кабинете я не занимался ни чем особо важным, но и оставаться в коридоре или того хуже с кем — то из дежурных, я не хотел. Мне приятнее было проводить время одному, мечтая о лучшей жизни.