Я помню, нашу первую встречу. И вторую. Пусть, Кристен была сначала не разговорчива и даже закрыта, но потом она доверила мне свои мысли и чувства, доверила мне мир, в который верила, и которым жила, — старик взглянул на меня, чтобы посмотреть на реакцию, явно выражавшуюся у меня на лице. Я со всей внимательностью посмотрела в ответ на мужчину. Он прокашлялся, но, ни сказал ничего, в мой адрес. Наверное, все его удовлетворяло. И меня тоже.
Временами, я не могла разобрать некоторые слова в рассказе мужчины. Этому причиной слиж его охрипший голос. К тому же, я понимала, что старик явно переживал не только по поводу того, что ему приходиться рассказывать это мне, хотя он сам и предложил. Но также я была уверена, что все, что говорил тогда мужчина, с превеликой болью ударяло его пережитыми волнениями и страхами. Он действительно был взволнован теми событиями, которые он намеренно заставлял себя вспоминать изо дня в день. Убедившись, что я слушаю его рассказа, старик продолжил:
— Наверное, — с сожалением вздохнул он, — как опытный психиатр, я поступил правильно, но как человек нет. Это я понял только спустя две недели, с момента поступления в нашу клинику Кристен. А теперь, мне не дано еще раз встретиться с ней. Как бы того я не хотел.
Старик снова замолчал. Вероятно, вспоминая, какова была их последняя встреча с мисс Раян.
— Кристен Раян была вашей пациенткой? — с какой — то печалью спросила я, наклоняясь к старику, но мужчина не ответил на мой вопрос. Наверное, просто не расслышал. Он все также продолжал рассказывать, поглаживая кожанную обложку дневника, и я не посмела ему мешать, повторяя вопрос снова.
— Моя жизнь здорово перевернулась после знакомства с мисс Раян, и после ее смерти тоже. Каждое ее слово, каждое движение надолго останется в моей памяти. Я словно тоже сошел с ума, когда заметил за собой, что меня тянуло к ней. Мне нравилось слушать ее истории, хотя при этом я трезво оценивал всю ситуацию и понимал, что передо мной, человек с нарушенной психикой. Я знал, что все, что она говорит — глупая ложь, придуманный ею мир, и этому находились научные объяснения. Но речь ее была правильной, а поведение приемлемым, что нельзя было сказать о других моих пациентах. Быть может, я тоже начинаю сходить с ума от всего этого бреда? — голос мужчины становился все громче. Старик резко повернулся ко мне так, что я чуть не упала с лавки. Он грустно улыбнулся, отвернувшись. Признаться честно, мне стало слегка жутковато после таких слов старика. Но он явно не ждал ответа. И, видимо, вряд ли стоило ему что — то говорить. Старик совсем не нуждался в моих советах.