Нагрузились под завязку, налегке шли только дозоры. Ближе к реке в колонну влились и артиллеристы во главе с Нефедовым. Перераспределить нагрузку за счет них удалось только частично – весь боекомплект они везли обратно неизрасходованным.
– Это что, все? – капитан указал глазами на девятерых, еле бредущих под тяжестью груза пленных.
– Половина, считай, сразу побилась, ну или добили на месте. Еще три десятка идти не могли, тоже к Кондратию отправили. Штыками, чтобы патроны зря не тратить.
– Туда им и дорога. Кто бы мог подумать, что такое можно проделать без единого выстрела.
– Ну, положим, раз стрельнули, – вспомнил про убитого латыша.
– А, не привязывайся к словам. Ведь считали, что бой будет. Пушки тащили, минометы, а тут, ручку старшина повернул – минус сто человек и бронепоезд.
– А ты считал, что самый интеллектуальный род войск это твоя артиллерия? Знаю, считал.
– А так оно и есть. У нас же все по расчетам, а подрывники все больше по интуиции действуют, это же видно.
– Не скажи, думаю, у них столько в голову вложено, что на основе опыта они принимают решения вроде как на интуиции, но на самом деле мозг все просчитывает, но выдает результат, не акцентируя внимание на промежуточных расчетах. Это как с моторикой, если тебе нужно, например, быстро перенести огонь по фронту, ты же не будешь раздумывать, на какой угол надо повернуть ствол, чтобы на расстоянии километра прицел сдвинулся на сто метров, а просто крутанешь маховик горизонтальной наводки. А то и автоматически вертикальную поправишь, если там холмик какой или, наоборот, впадина.
– Так, но это с рефлексами нарабатывается.
– С рефлексами это к Павлову. На самом деле, все рефлексы это все равно работа мозга, а мозг – это такая штука, что даже передовая советская наука провозится, раскрывая его тайны не одно десятилетие.
Реку перешли между Гирсино и поселком Герой Труда. Хотя мороз еще больше окреп, но и груза у нас прибавилось – под тяжело нагруженными санями лед начал опасно прогибаться и трещать. Пришлось частично разгружать розвальни и перетаскивать добычу вручную. Пересекая дорогу, Захарничи оставили западнее. Здесь к нам присоединилось еще три десятка человек, блокировавших до этого шоссе. Идти стало полегче. Жирносеки так же оставили по левую руку, хотя было большое желание заглянуть к Говорову и разжиться транспортом – хоть нас и стало больше, а следовательно, поклажа каждого уменьшилась, усталость давала о себе знать.
Нарвались мы уже недалеко от дома, когда пересекали последнее шоссе. Только прошли Уляды и встретили Потапова, доложившего, что все тихо – за полдня не прошла ни одна машина, одни местные мужики шастают по своим делам. Две засады, по два десятка человек, блокировали дорогу с востока и запада, за поворотами, и должны были присоединиться к нам, как только пересечем трассу. Едва третья лошадка ступила на полотно дороги, как с запада ударила пулеметная очередь на два десятка патронов, после чего пулемет продолжил бить короткими очередями. К его говору присоединилось несколько винтовок. Затем винтовок стало больше, и заговорил второй пулемет.