– Спасибо, – отказалась Ханна. – И куда вы с этим направляетесь?
– Доктор Кемпен попросила отнести это в отделение, прежде чем я пойду на барбекю-вечеринку.
– А вы смотрели в окно? – спросила она. – Похоже, вечеринка не состоится.
– Мы уже часто жарили барбекю в дождь. На севере это обычное дело. А теперь, пожалуйста, придержите дверь?
Френк хотел протиснуться мимо нее в больничное отделение. Она пропустила его. Придурок специально придумал причину, чтобы последовать за ней. Ханна была готова поспорить, что доктору Кемпен не требовались никакие полотенца и судна. Уж точно не сегодня вечером!
– А вы что здесь делаете? – поинтересовался Френк. Как будто он не знал! Для алиби она подняла свой придавленный и все еще синий палец.
– Мне нужны обезболивающие таблетки, – громко сказала она, на случай если в отделении находился еще кто-то и слышал их разговор.
– Их вы могли и у меня получить, – сказал он. – Может, затем мы вместе пойдем на…
– Нет, спасибо, – оборвала она его. – Я приму таблетку и постараюсь заснуть.
– Если все-таки передумаете, я вас жду.
«Точно нет!»
– Спокойной ночи!
Их пути разошлись. Френк прошел по коридору и повернул налево. Ханна пошла направо, мимо кабинета доктора Кемпен к камерам изолятора. В другом конце коридора послышались голоса. Френк с кем-то разговаривал. С женщиной. Черт! Это было плохо. Ханна надеялась, что ей никто не помешает. Хоть бы это была не доктор Кемпен, и хоть бы Френк ничего не сказал.
После дверей мужского и женского туалета начиналась зона с серым каменным полом из огромных неровных плит. Ханна добралась до коридора с множеством массивных металлических дверей, имевших большие замочные скважины для внушительных ключей. Кроме того, в каждой двери был глазок. Однако отсутствовали привычные окошки для раздачи еды. Изолятор! Как же здесь было жутко. Даже пахло смертью. Ханна неожиданно представила, что, должно быть, происходило в этих помещениях во время нацистского режима.
Ханна посмотрела через глазки. В первых двух камерах было темно. Никакого движения. В третьей слабо горела зарешеченная лампочка на потолке. Комната была около шести квадратных метров. Белый кафельный пол, белая плитка на стенах, без окна. Через глазок «рыбий глаз» она видела всю камеру. В одном углу стоял стол, в другом металлическая кровать. На ней, привязанный кожаными ремнями за руки и ноги, лежал мужчина. По комплекции и цвету волос она поняла, что это Пит ван Лун.
Значит, вот где он лежит!
В камере номер 3.
Ее сердцебиение ускорилось. Она чувствовала холодный металл двери, а от горячего дыхания запотел глазок. Внезапно ей стало страшно. Во время терапии после попытки суицида она запомнила, что проблемы можно решить, только разобравшись со страхами. На тот момент она стояла перед выбором: попытаться покончить с собой еще раз – но уже, как говорится, на совесть – или выбрать жизнь. Она выбрала последнее и решила изучать психологию. Приезд сюда в надежде взглянуть своим страхам в глаза был, конечно, экстремальным вариантом. Но она много лет уговаривала себя, что только так это может сработать.