Кто-то идет сюда быстрыми шагами, зяблик вспархивает с испуганным криком, и Квис, выведенный из своих мечтаний, с неприязнью поднимает голову.
— Вы здесь, — заявляет помещик Дастых не здороваясь. — Я так и думал, что найду вас именно здесь.
Квис глядит на него с нескрываемой яростью, но отвечает вполне спокойно:
— Вам, насколько я понимаю, повезло. Вы в преотличном настроении.
На Дастыхе воскресный костюм. Шляпу он слегка сдвинул на затылок и стоит перед Квисом, широко расставив ноги. Синие пьяные огоньки мелькают в болоте его глаз, но вдруг их сметает вспышка белого пламени, как будто кто-то приотворил и снова захлопнул заслонку плавильной печи. Этот мир слишком силен для Квиса и немного пугает его. Он прикрывает веки и опускает взгляд к земле.
— Я раскусил их, теперь им меня не взять, — выкрикивает Дастых, и Квис съеживается.
— Пожалуйста, не так громко. Об этом никто не должен знать, кроме нас. Я же говорил, что у вас получится все, что вы задумаете.
Помещик заговорщически озирается и спьяна подчиняется Квису, понижая, как и он, голос.
— Мне не дали ссуду в местной кассе, но я съездил в Худейёвице. Этою они не ожидали. А главное — он!
И Дастых тычет большим пальцем через плечо в сторону суда.
— Теперь меня уже никто не остановит. Мне нужны были только деньги. Много денег, чтобы перешибить невезение. Уж коли я начну выигрывать, то буду выигрывать всегда. Если бы у него были деньги, все давно было бы в порядке и я избавился б от хлопот. — Дастых подозрительно оглядывается вокруг и, наклонившись к Квису, страстно добавляет: — У моего деда.
Квису кажется, что его схватили железные руки и закрутили в бешено вертящемся колесе. Вот они отпустили его, но все в нем и вокруг него продолжает кружиться и кричать: «Скажи мне, где ты, говори, где ты! Ты видишь, что время бессмысленно! Ничто в нем не тонет, ничто не исчезает, оно само течет против своего же собственного течения. Вот она, Пепекова правда о поезде, который мчится навстречу себе по одной и той же колее, которая тебе как-то слишком полюбилась. Смотри ты, пассажир, едущий зайцем, будь осторожен, успей вовремя выскочить».
Квис поднимается, опираясь на палку, расправляет грудь в своем сюртучке, вид у него при этом такой, будто он возвышается над головой помещика, хотя на самом деле достает тому лишь до подбородка.
— Ну, а теперь вам пора домой, — говорит он грубо. — Я не желаю, чтоб нас слишком часто видели вместе. Пойдут разговоры.
— Плевать мне на всех! — кричит помещик. — Я им всем покажу, кто такой Пенек Дастых.
Но, взглянув Квису в глаза, он чувствует, что голова его идет кругом, а под ногами уже разверзается черная бездна.