Обморочная слабость пытается накинуть на шею Тлахачу свою петлю, в голове мелькает мысль, что ему так и не удалось уйти от бандитского ножа, хотя он столько раз шутя выбивал, вырывал или выкручивал их из самых разных рук. Все это происходит в долю секунды, однако слишком короткую для того, чтобы тот, другой, успел ею воспользоваться. Полицейский резко поворачивается и прижимает неизвестного своим могучим брюхом к полкам как раз в ту минуту, когда тот уже протискивается совсем близко к дверям. Тлахач мгновенно пускает в ход дубинку и достает до его затылка. Человек этот значительно ниже его ростом, и Тлахач, ухватив его за ворот пальто, привычным движением, натренированным во время улаживания трактирных ссор, напрягая последние силы, брошенные в атаку на обморочную пелену, поднимает и встряхивает его в припадке страшной, ярости, распаляемой жгучей болью в левом плече, голова человека стукается о край полки, и он, обмякнув, повисает в его руке, как мокрая тряпка.
В этот момент за спиной Тлахача раздается скрип дверей, ведущих из лавки в дом Гаразима, щелкает выключатель, из лампы под потолком вырывается свет, открывая наконец Тлахачу лицо пойманного злоумышленника. Ба, да ведь это тот самый картежник, та крыса, что несколько дней назад подлизывалась к нему, пытаясь влезть в душу и завести дружбу, тот самый Карличек Никл. Мало тебе обдирать Пепека Дастыха, захотелось урвать кусок пожирнее? Ну что ж, ты свое получил, да так, что до самой смерти не забудешь, — Тлахач уже чувствует себя прокурором и всем составом суда с присяжными заседателями.
К Тлахачу обращаются взволнованные голоса, но он их не слышит. Он волочит свой бездыханный трофей в правой, все еще вытянутой вперед руке, но, добравшись до дверей, понимает, что у него хватит сил лишь чтобы спуститься по ступенькам на тротуар. Его левый рукав полон теплой влаги, она течет по ладони и капает с пальцев на землю. Но горстке людей, полуодетых, перепуганных и встрепанных, которые сбежались к Гаразимовой лавке, Тлахач кажется воплощением бдительного и неумолимого закона. Волнение охватывает кучку людей, женщины взвизгивают. Ведь кровь ручейком бежит с левой руки полицейского, а человек в его правой руке, — о боже, да ведь он всем известен, — выглядит просто мертвецом.
Тлахач понимает, что сделал все, что мог, — еще несколько шагов, и он рухнет на землю вместе со своей ношей. Он опускает Никла на ступеньки и гудит.
— Эй, кто-нибудь, подержите его и принесите мне напиться.
А так как преступник лежит без движения и неизвестно, придет ли в себя, находится не одна пара услужливых рук, и прежде всего это, конечно, Еник Гаразим, пробравшийся за спиной полицейского и имеющий на пленника нечто вроде права собственности. Он поспешно прячет в карман какой-то небольшой черный предмет, металлически блеснувший в свете фонаря, и склоняется над безжизненным телом, лежащим на ступеньках.