Пытка Ивана Грозного. Арест лютого помещика
Страшно Евдокии Николаевне.
Хоть и хочется ей, мучительно хочется верить в то, что этот неведомый, загадочный Путилин спасет ее, а все же страх холодной змеей заползает ей в душу.
— Защити, спаси, помилуй! — молится она.
Шаги… что это? Как будто не один он идет.
Кто же с ним может быть?
С ужасом уставилась она на дверь.
В дверях стоял Ехменьев, а за ним — ловчий Сергунька.
— Что это значит? Как вы смеете приводить ко мне в спальню ваших слуг?
Гневом загорелись глаза бедной женщины. О страхе даже забыла.
А муж-зверь все ближе и ближе подходит к ней.
— Зачем ловчего к тебе привел? Сейчас узнаешь. Молись! Настал твой последний час. И умрешь ты такой смертью, что тайна ее никем не будет разведана.
— Ты с ума сошел, зверь?! Ты — пьян. Поди, проспись.
Ехменьев мигнул пьяному ловчему.
Миг — и тот бросился на свою госпожу. Только теперь, когда она очутилась в сильных, потных лапах челядинца, Евдокия Николаевна поняла, что ей действительно готовится что-то страшное, роковое.
Она громко, жалобно закричала:
— Спасите! Боже мой, за что? За что?
— За измену, проклятая!
— Богом клянусь, не изменяла тебе я!
— Вали ее на кровать! Да держи рот, дьявол, чтоб она не кричала!
Грязная рука зверя-ловчего зажала рот барыне. О, этого еще не приходилось испытывать холую! И он совсем осатанел.
Он бросил ее на кровать грубо, с наслаждением.
— На полотенца! Вяжи ее, руки и ноги привязывай к кровати!
Лицо Ехменьева было страшно.
В смертельном ужасе билась Евдокия Николаевна. Но что она могла сделать с двумя негодяями?
— Начинай!
И ловчий начал ее щекотать.
Безумно страшный крик пронесся по спальне. Так кричала и та горемычная Варвара, над которой Ехменьев сделал пробу пытки Ивана Грозного.
— Насмерть ее! Слышишь, насмерть! — исступленно выкликал он.
— Стойте, подлецы! Ни с места! — раздался громовой голос.
Испуганный крик Ехменьева и ловчего был ответом на него.
В страхе и ужасе обернулись они и… остолбенели: в дверях с револьвером в руке стоял Путилин.
— Ого! За пытку Иоанна Грозного принялись? Стало быть, никаких следов? Правильно! Кто от щекотки умрет, знаков насилия иметь не будет. Ловко придумали! Но только Путилину иногда удается и такие дьявольские махинации разрушать.
Первым опомнился Ехменьев.
С перекошенным от бешенства лицом рванулся он к своему врагу.
— Выглядел?
— Выглядел.
— Дьявол! Не человек, а черт!