Металл, камень, трогганы – все легко поддавалось лучам Бреже. Он рубил охранников, появлявшихся в поле его зрения, безо всякой пощады, даже с какой-то потаенной ненавистью. Вскоре защитники базы поняли, что французу на глаза лучше не попадаться, и сменили тактику. Теперь они пытались заблокировать нам проход, создавая впереди завалы. Но мы обходили их, и до сих пор удача нам сопутствовала.
Так мы и шли, пока не добрались до ангара, пробив очередную стену самым бесцеремонным образом. Там нас уже с нетерпением ждали. Около сотни трогганов, не меньше боевых големов, почти все с уодлами – весь наличный, еще уцелевший, гарнизон базы. Поктер стоял впереди без оружия, подняв обе руки вверх.
– Стойте! Или будете уничтожены!
– Кажется, нас тут не принимают всерьез? – удивился Бреже. Как же быстро он обрел былое высокомерие, лишь только поверив в собственные, чудесным образом полученные силы. Впрочем, французам это вообще присуще – более самоуверенной нации я не встречал. Разве что русские…
– Подожди, послушаем, что он скажет, – попросил я.
– Слапом, – приветствовал меня Поктер, – гражданин курьер третьего ранга! Рад вас лицезреть! Кажется, вы сменили сторону?
– Так получилось. Дайте нам уйти, и я обещаю, что никто не пострадает.
– Вы уверены? – Улыбка начальника базы показалась мне скорее печальной, чем скептической. – Если вы и наш уважаемый пленник покинете расположение базы, то мне и моим подчиненным можно в ту же секунду рыть себе могилы. Вы же это понимаете?
Да, я понимал. Нравы у трогганов были жестокими, начальство не знало снисхождения, особенно к неудачникам. Но не оставаться же здесь, чтобы доставить удовольствие Поктеру!
Если я еще мог представить трудности, предстоящие Поктеру, и даже в чем-то посочувствовать ему, то Бреже к трогганам не испытывал добрых чувств. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, подозрительно оглядывая все вокруг и явно ожидая нового нападения.
– Послушайте, отступите в сторону. Это лучшее, что я могу вам посоветовать. Потом, когда мы покинем базу, можете устраивать погоню, поднять доступные вам силы – ваше право. Все равно сигнал уже пошел наверх, так что вас по голове не погладят в любом случае…
Поктер задумался над предложением на несколько долгих мгновений. Мне даже показалось, что он примет мои условия, но вбитая в подкорку каждого ящера директива беспрекословного подчинения партии, вышестоящему начальству и законам сыграла свою роль. Он столь же печально покачал головой и отдал приказ:
– Огонь!
Стрелять начали все, кто держал в руках оружие. Причем на поражение. Нас уже не пытались взять живьем. Но щит, который француз и не думал опускать во время разговора, не подвел. Пули рикошетили, не причиняя нам вреда. Бреже стоял, слегка недоуменно оглядываясь, выбирая дальнейший путь. Я находился рядом, но тоже оставался в состоянии глубокой нерешительности – возможно, что у Поктера имелась и более тяжелая артиллерия… Если мы пойдем прямой дорогой, то можем угодить в засаду. С другой стороны, очевидно, нам пытались отрезать путь к мобилям. Значит, нас боялись! Рискнуть стоило. Оставаясь на месте, мы с каждой секундой теряли шансы на спасение.