Мой приезд в Москву я откладываю на половину ноября, когда будет закончен ремонт печей и поставлен у меня камин.
Последние дни получил что-то очень много писем, и со всех сторон — не радостно и не счастливо. И вожусь я со своим домом и садом, и радуюсь всякой сделанной мелочи и хорошо помню, что "счастье только на путях обыкновенных"».
4 октября. «Милая Анюшка! Вчера приехал Андрей Файдыш-Крандиевский. Переночевал у меня, порассказал, и у меня одно чувство: "Господи, помилуй народ Твой". Я ждал трудной и голодной зимы, но не настолько. Первого числа при выдаче хлебных карточек у нас произошло "избиение младенцев". Не знаю, как у Вас, но здесь очень многих лишили хлеба. Мне дали 400 грамм, на домработницу не дали. Как с этим делом обстоит у Вас? Цена на картофель растет непомерно. Жиров нет никаких, а если что и выносят на рынок, то очень плохое русское масло по цене 220–240 рублей кг.
Ну, довольно об этом. Это дань тревоге за Вас и весь люд православный.
Конференция медработников не состоялась. Фельдшера-заврайздравотделом не сыскать и с собаками. У меня впечатление, что он прячется от меня. Печник до сих пор не приступил к работе, и температура у меня в комнате уже пала до 8 градусов».
7 октября. «Дорогой мой! Зашел Андрей Петрович и рассказал о Тарусе и о тебе. Здоров, бодр, на жизнь свою не жалуешься… Мне так отрадно слышать это, ведь у меня всегда болит душа о тебе, и порою я начинаю роптать на Тарусу.
Жизнь стала очень сложной и у нас. Хлеба нам не хватает, а купить ужасно дорого и негде, и такие очереди, что достать невозможно. В таком положении, как твоя домработница — миллионы женщин. Под Москвою не дали хлеба женщинам до 50-ти лет и детям, иногда трем-четырем в семье. Не понимаю вообще, что делается. Народ в очередях просто воет.
Ну, Христос с тобою. Аня».
15 октября. «Милая Анюшка! Побывал в райкоме у 1-го секретаря. Неприветлив. "Данные у Вас большие. Назначен новый райздравотдел — врач. Сейчас он в Калуге. Вот вернется — поговорим". Вот как обертываются дела. Кстати, старый райздрав исключен из партии и похож на загнанного зайца. Побывал в больнице, поконсультировал там больных. Впечатление более тяжелое и убогое, чем ожидал. Развал полный. Окна до сих пор не вставлены, белья нет, ванна (одна) не работает, воды нет. Словом, беда, и что страннее всего — "к этому привыкли", и никого это не беспокоит.
А печник до сих пор не приступил к работе… Подождем — "день веселья, верь, настанет". И все же ты не беспокойся обо мне. Мне хорошо, совсем хорошо, правда, лишь тогда, когда я забываю о своей безработице.