Р. S. Позвоните Печкину, ведь мы с ним одноклассники, и скажите, что я в постели».
17 апреля. Ярославль. «Дорогой мой Михаил Михайлович! Вы вернулись от Троицы и принялись за цветы. У нас с южной стороны у дома стаял снег, обнажилась клумба, опоясанная желто-зелеными зимниками, и кажется, что они уже помаленьку прибывают, — хотя вблизи утром лужа под ледком. А с северной стороны нашей хаты сугробы снега. Зима была снежная, и мы думали, что нас затопит. И снег сошел разом — даже воды не было, где она обычно бывает. А у Вас весна недели на две раньше нашей. Я еще не слышу пароходных свистков. Значит, Волга не готова, хотя против Ярославля парами пароход перевозит.
У меня сейчас такая манера: мысленно перенестись от воспоминаний о прошлом, перенестись к картинам настоящего. И вот в первый день Пасхи представить себе, а что делает сейчас Них. Мих.?
Представил себе битком набитый храм Сергия, идет Светлая заутреня. Все радостные стоят со свечами. Вероятно, идет служба и на улице. У нас служат в двух церквах и на улице. И в этой толпе — Вы, погруженный в вечность со всей грустью и радостью».
Я уже врачом никогда не пропускал 12 евангелий, полных тихой и поэтической грусти и со словами: «Исшел вон и плакался горько»; Снятие со Креста (Благообразный Иосиф); Погребения Христа, и наконец, Светлая заутреня.
Было и осталось только в воспоминаниях. И вот, когда я узнал о Вас, что Вы у Сергия, радовался с Вами и печально думал о себе. Хотя мои дела не так уж плохи! Я стал выходить на крыльцо и греться на солнышке, правда, в валенках и в теплом пальто с поднятым воротником, но слабы ноги и болит поясница. Сижу много, а мышцы слабы, ну и спине не нравится мое сидение. Я очень благодарен Вам за Ваше письмо. О, если бы мне было 50 лет! Или годы нашей встречи в Петербурге, на съезде. Какими мы были молодыми! Тогда часто были съезды, и сколько было встреч с интересными большими людьми. Теперь остались их имена в названиях институтов.
Вот и К.Ф. Юон умер! И как трудно представить его в гробу! Он мне ровесник. А Турчанинова прислала мне бодрое, живое письмо. Едет в Болгарию на гастроли, а ей 88 лет.
Будем жить, пока живется. Первый том "Шаляпина" мои московские друзья мне прислали. Читает сестра, а я лишь внимательно просмотрел. Хорошо! Его второй семьи здесь нет. Мы ведь с ним у Ермоловой М.Н. встречались. Тогда еще он был скромен и охотно пел у нее в зале.
С увлечением читаю воспоминания о Салтыкове. И он очень сложен и интересен по характеру, и необычайно интересна та эпоха: "Губернские очерки" и вице-губернатор. Государю не понравилась его административная деятельность, он выходит в отставку и ему дают "действительного статского советника", 1000 рублей пенсии и т. д. Чудно! Обязательно почитайте. А как бурлила мысль и как скрещивались идеи. И там хороши характеристики "вспоминателей".