Конечно, из всего Подмосковья мне ближе всего и роднее Таруса, но в таком состоянии, когда я нуждаюсь в "обслуге", я в Тарусу ехать не могу. Зовут меня в Малоярославец, но там не обойтись без надрывающих сердце и мысли воспоминаний о пережитом. Тягостно и неприятно мне то, что скоро нас переселят в один из новых казарменно однообразных домов. Эти дома уже поднимаются со всех сторон. Осталось три дома, как оазисы среди густой зелени и бревен. Каждый день, каждые 10–15 минут я вижу из своего широко открытого окна как увозят щебень старых домишек. И я вспоминаю, сколько в этом серо-грязном щебне человеческой ненависти, злоязычия, доносов, судов, сплетен, злобы. Сколько здесь загублено даже сердец. Нет ни одного домика, с виду уютного, в котором бы не дрожала фанера от взаимной лютой ненависти. За каждой стеной таилась злобная месть, хоть на каждом окне, особенно солнечном, пышно росли комнатные цветы. И все эти ведра, бочки, ящики, кирпичи старые, гнилые, уже взметнулись ковшом, и увезлось куда-то на свалку. Скоро наш вигвам, как зеленым шатром, закроет нас от новых домов, а потом и нам вежливо предложат "собираться". Куда девать эту мебель, книги, массу посуды, хлама — даже думать жутко.
Конечно, будет жалко вот этих кустов сирени, что глядят прямо в окна. Жаль пышных пионов, роз, сирени, зелени винограда, лилий. А больше всего жаль старого красавца клена — в жаркий день какая уютная была у него тень. Но будем надеяться, что все к лучшему на белом свете.
Прочла ти тома воспоминаний Никитенко — читала с запоем. Прочла письма Берна, воспоминания о Гете Эккермана до устали в глазах.
Кто у Вас сейчас в гостях? Какая погода, что цветет в саду? А самое главное, как Вас обоих здоровье?
Желаю Вам сил и бодрости.
Всегда помню Вас. С.Уколова».
P.S. Если Н.В.Богданов бывает у Вас, передайте ему маленькую картинку, трагическую для наших дней. Ее рассказал вчера врач: в одну из поликлиник доставили мальчика 9—10-летнего возраста с пробитым насквозь глазом. Дети играли в войну. "Я не сержусь и прощаю Ваське, у меня будет стеклянный глаз, и я им буду видеть. Я не сержусь — ведь мы играли в войну"…
Николаю Владимировичу, как психологу детских душ, это маленькая тема о большой детской душе.
P. P. S. "Наброски" не посылаю. Чего-то в них не хватает. Приеду, сама прочту, и Вы скажете, достойны ли они Вашей "Домашней книги". Смарагда Уколова».
* * *
Передо мною книга, небольшая, в 137 страниц. В сероватой обложке. Издана в Киеве Комитетом Юго-Западного фронта Земского союза. На обложке вязью: «Софья Федорченко. Народ на войне (Материалы фронта 1915–1916 годов)». Книга вышла в 1917 году, по-видимому, перед Февральской революцией, и автор книги сразу «получил имя» и утром проснулся «известностью».