Вестибюль, обставленный дорогой мебелью, был украшен рогами разных животных, чучелами птиц. Со второго этажа спустился хозяин, чтобы их встретить. Ему было на вид под пятьдесят. Аккуратно уложенные темные волосы и тонкие усики украшали помятое, видавшее виды лицо. Шикарный французский костюм при модном галстуке… Однако заметная лысина на макушке тоже говорила, что хозяину дачи не чужды излишества в жизни.
Наверху, в просторной комнате с дорогими картинами на стенах сидели за рюмками коньяка «Курвуазье» и ломтиками лимона три типа, мало чем отличавшиеся от хозяина дачи.
Родион поздоровался с ними как со старыми знакомыми и представил Петра:
— Мой старый друг, Иван Дмитриевич. Надежен, как скала.
С полчаса шел общий треп и анекдоты. Петр чувствовал себя неловко, но держался и, похоже, был принят, хотя и не понимал зачем Родион привез его сюда. Очевидно, другу следовало переговорить о чем-то с хозяином.
Неожиданно один из гостей спросил:
— Так что — поможем ему с книгой или как?
— Конечно! — видно было, что хозяин дачи высказал общее мнение. — Только вот где ее издавать, в Германии, Австрии или, может, удастся в Финляндии?
Он аккуратно стряхнул с сигары пепел, положил на край пепельницы из малахита и направился к книжной полке, снял с нее том в переплете, без указания фамилии автора и названия книги, открыл заложенную страницу и стал читать: «Я ненавижу их. В распояску, с папироской в зубах, предали они Россию на фронте. В распояску, с папироской в зубах, они оскверняют ее теперь. Оскверняют быт. Оскверняют язык. Оскверняют самое имя русский. Они кичатся тем, что не помнят родства. Для них родина — предрассудок. Во имя своего копеечного благополучия они торгуют чужим наследием, — не их, а наших отцов. И эти твари хозяйничают в Москве…»
Воцарилась тишина, и тогда хозяин сказал:
— Мерзавец этот Савинков? То, что издадим мы, покажет, кто виноват. Евреи пусть уматывают в Сион! — хозяин захлопнул книгу и возвратил ее на прежнее место.
Полковнику Серко стало не по себе. Он схватился за грудь.
— Вам валидол или нитроглицерин? — учтиво поинтересовался хозяин.
— Спасибо, если позволите, я лучше прямо домой. Там все лекарства. Родик, проводишь меня?
Когда они выехали на аллею, ведущую к шоссе, Петр спросил:
— И как ты можешь общаться с этой мразью? Я не хочу даже знать, кто они!
— А если нет других? — в голосе друга прозвучал металл. — Настойчиво предлагают — сволочи, зная, что я порядочный, не предам, — войти в их компанию. Там крутятся огромные деньги. — Помолчал и добавил: — А жизнь ведь одна! Помнишь, великая энергия рождается для великой цели, учил нас товарищ Сталин? Цель и энергия у них — великие. Вот такие, как они, и развалят Союз! Разворуют и пустят по миру. Так что, Петр, родной ты мой, бывали лучше времена…