— Она влюблена до беспамятства. Мы можем вить из нее веревки!
Шевченко промолчал, пожал плечами, и они расстались.
В семь минут двенадцатого в номере Мишеля раздался звонок и голос, говоривший в телефонную трубку, явно обвязанную носовым платком, спросил мистера Паркинсона. Ровно в двенадцать Шевченко сразу спросил у Петра:
— Можешь позвонить Амалии Лопес прямо сейчас? Петр удивился, но ответил утвердительно.
— Звони! Вот мелочь, а вон на углу автомат. Скажи, что очень соскучился и хочешь ее видеть у себя. Если станет приглашать к себе, не ходи, найди объяснение. А у себя встречайся завтра, послезавтра, но не позднее!
— Готовите операцию? — Петр ощутил то же учащенное биение сердца, как это было в Академии, во время его первого учебного выхода на нелегальное изъятие «противника», офицера разведшколы КГБ, который тоже учился быть разведчиком.
— Да! Получена санкция Центра на ее вербовку. Там в курсе дела.
Амалия еще не спала и с нескрываемой радостью приняла приглашение Мишеля завтра в 9 часов вечера поужинать у него в номере.
— Прекрасно! — обрадовался этой новости Шевченко. — Завтра в семь вечера спустишься в холл, а дверь оставишь открытой. В восемь возвратишься в номер и закажешь ужин. Побольше о любви, особенно в постели. Сделай так, чтобы она умирала. Пусть клянется в любви! Уверен, что справишься. Прощаясь, скажи, что на несколько дней улетаешь в Тихуану, где можно купить по дешевке хорошую фотоаппаратуру, а сам на следующее утро, часов в девять, выйдешь на четверть часа за сигаретами, оставив ключ в дверях, а потом сменишь отель на «Эмпорио» и первым же автобусом отправишься в Лас-Эстакас. Там жди меня. Ну, ни пуха ни пера!
— К черту! — и они крепко пожали друг другу руки.
* * *
В последний раз, когда он встречался с Глорией — они были в кино и шли пешком к ее дому, — она вдруг стала расспрашивать Мишеля о его родных местах.
— Что тебе сказать? Маленький, провинциальный городок Нийон, тихий и уютный, на берегу озера Леман, совсем недалеко от красавицы Лозанны. Весь утопает в виноградниках. Не такая уж и провинция. Есть железнодорожная станция и порт на озере. Мы — нийтонские обитатели, свято храним реликвии времен Римской империи, гордость города — готский феодальный замок. Ну, что еще сказать? Основан город при кельтах и назывался тогда Новиодунум. Римляне называли его — Хулиа Экеструе. В пятом веке вандалы разрушили город, и он встал из руин только в 625 году.
— Ага! — сказала Глория, — очень интересно!
Казалось, она знала это и проверяла его.
Поэтому весь день, перед будоражащей воображение встречей с Амалией, он провел среди букинистов в книжных магазинах подержанных книг на улице Дон-селес, и его усердие было вознаграждено. Он обнаружил и приобрел то, что искал. Теперь, в следующую встречу с Глорией, он как бы невзначай откинет крышку вместительной сумки его любимого «Контакса», и она увидит там книги Эдуарда Рода: «Молчание», изданную не так давно в переводе на испанский язык в Мадриде, и «Стендаль», выпущенную издательством Гашетте в Париже еще в 1892 году. И он покажет — ей сочинение Эужена Эврона — вот что наставники из «Аквариума» обязаны были положить в его чемодан перед отъездом, — где разбиралось творчество «его прадеда» в одном ряду с Ростаном, Метерлинком, Ролланом и Анатолем Франсом.