Муж и жена, мать и дочь, родители и группа из пяти детей – три мальчика, две девочки. А вот, очевидно, Вера Ильинична – гимназистка. Он ошибся, она не была красавицей – подвел пухловатый овал лица, но по-своему она была прелестна. Юноша в студенческом мундире, его брат, также в мундире, а вот группа из четырех подростков в черном – кто-то умер. Должно быть, брат – мальчиков осталось только двое. И опять – карточки, карточки, карточки. Постаревший глава семейства без жены, группа из трех взрослых детей…
Машинально Опалин отметил, что снимков, сделанных после 1917 года, тут, по-видимому, не было.
Он услышал характерный стук костылей по половицам и обернулся.
Ох, непрост, весьма непрост оказался Иван Ильич.
Прежде чем выйти к гостям, он надел мундир царской армии со всеми наградами, которые, судя по всему, получил, воюя с немцами.
«Георгиевский кавалер… – бухнул кто-то в голове Опалина. – Эх… Ноги потерял… здоровье потерял… и все напрасно».
Вскинув голову, Иван Ильич с вызовом встретил его взгляд.
– Да-с, воевал и не стыжусь, – проговорил он, возвысив голос, хотя ему никто не думал возражать. – Кровью все заработано, кровью оплачено. Многим, например, зятю моему, этого не понять…
– У вас есть зять? – пробормотал Опалин.
Почему-то он думал, что и Вера, и ее брат были совершенно одиноки.
– Да-с, коммунист, – ответил Иван Ильич. – Занимает какую-то должность… в раю… в райкоме, что ли. Вы должны меня извинить, я старое ископаемое, – объявил он и посмотрел строго.
Кеша вытаращил глаза.
– Ну так меня аттестует любезный зять, – продолжал Иван Ильич, осторожно усаживаясь на стул. – Впрочем, я на него не в обиде. По крайней мере, благодаря ему нас никто не пытается выставить из дома… Я заметил, что вас заинтересовала наша семья, – продолжал он, глядя на Опалина. – Обычная семья, пять человек детей, а теперь остались только мы с Верой. Брат Афанасий умер от чахотки, Надя угорела, Максим… Про Максима вы и сами знаете.
– Кто его убил? – спросил Опалин.
Он не сомневался в том, что прямого ответа не получит, а хотел посмотреть на реакцию.
– Жизнь, – просто ответил Иван Ильич. – Убивает всегда жизнь, вы не знали? Будете говорить с моей сестрой, прошу вас, выбирайте слова. Ваш коллега, который приезжал сюда до вас, не отличался особой деликатностью.
Опалин хотел сказать, что постарается вести себя деликатно, но так как он все-таки расследует убийство, странно думать, что он станет говорить о персиках и розах.
Однако тут в столовую вернулась Вера Ильинична, и обед начался.