– Son petit chapeau blanc est assez beau quand même[5], – строго заметила старая дама с зонтиком, чтобы оставить последнее слово за собой.
Лёка поправила свою белую шапочку (которая больше смахивала на панамку с узкими полями) и стала старательно смотреть на волны.
Шум подъезжающей машины. Хлопает дверца. Шаги.
– Лёка, поворачивайтесь! – закричал Борис в мегафон. – Держимся серьезно, но не переигрываем! Вот так, хорошо! Репетиция окончена…
Пирожков шевельнулся на стуле.
– Можно гримировать? – спросил он, не веря своему счастью.
– Да, грим, и потом снимаем, – кивнул режиссер. – Руки, руки не забудьте! И вот что: Фома Лукич, шофера тоже загримируйте! Петя, дай-ка мне сценарий… Надо добавить туда пару крупных планов.
Ассистент раскрыл одну из папок и стал рыться в ней, ища нужные страницы.
Пирожков усадил Еремина на свой стул и заученными движениями стал наносить на лицо актера желтоватую смесь тона и пудры «рашель № 2», а затем – как требовали условия тогдашних съемок – подчеркнул брови и ресницы, навел темные тени под глазами и накрасил губы.
Еремин терпел и только стоически улыбался Лёке, которая ждала своей очереди. Подошел шофер Кеша, поглядел на процесс гримировки, к которому никак не мог привыкнуть, несмотря на то, что на съемках находился не первый день, и робко спросил:
– А может, меня не красить? Вряд ли кто из зрителей на меня смотреть будет…
– Ежели не красить, – строго ответил Пирожков, – у тебя кожа на пленке будет казаться темно-серой… – И он стал покрывать тоном шею и руки Еремина.
– Конец первой серии и начало второй, ну! – Борис начал сердиться на ассистента, который никак не мог отыскать нужные страницы.
– Уже нашел, – бодро отрапортовал Петя, протягивая ему отпечатанные на машинке листы, разлохматившиеся от того, что их то и дело передавали из рук в руки и вносили в них какие-то загадочные пометки.
Режиссер пробежал глазами строки и карандашом с толстым грифелем стал вписывать в сценарий исправления, одновременно кое-где меняя нумерацию будущих монтажных кусков.
Сам сценарий в то время выглядел примерно таким образом:
«675. Эндрю едет в машине.
676. Машина едет по улице.
677. Мэри на набережной, смотрит на море.
678. Машина останавливается. Эндрю выходит из машины…»
Возле номеров 675, 676 и 677 на полях почерком ассистента было написано: «снято». После номера 678 Борис добавил строку 678 а «Эндрю вынимает револьвер (крупный план)», а затем внес еще несколько изменений, которые показал оператору.
– Можно вставить вид моря после 677-го, – заметил Нольде.
– И опять план Лёки, тьфу, Мэри?