Ветер задул чуть сильнее. Павел поднял голову и взглянул на небо.
— Главное, чтобы не пошел снег, — сказал он лайке, — а то этому волку удастся уйти от нас.
Но на небе не было ни облачка. Оно было синим и спокойным.
“Полная безмятежность”, — подумал Павел.
Волк бежал уже очень давно. Время, казалось, остановилось, и лишь дорога и накатывающая боль в правой лапе напоминали ему, что он еще жив.
Он только что сделал большой круг, стараясь запутать преследователя. На выполнение этого маневра у зверя ушло много сил и времени, но он знал, что человеку придется поломать голову, чтобы разобраться в его запутанных петлях. Но вот собака… Собака может учуять его.
Зверь прилег и принялся вылизывать рану. Он чувствовал привкус крови. Вяжущий, отдающий железом и в то же время свежий и пьянящий, как роса на летних цветах.
За время стоянки кровь прекратилась, и лапа стала болеть чуть меньше. Зверь поднялся и вновь взял добычу в зубы.
Нужно было идти. Волк снова побрел по бескрайней, покрытой снегом лесной дороге. Казалось, пути не будет конца. Вечный путь, постоянные скитания, охота, в которой ты сам можешь стать жертвой, были уделом всей его жизни и жизни его сородичей.
Снег нежно хрустел под мягкими теплыми валенками. И Павлу казалось, что он идет по мягкому снежному покрывалу. Одинокие кустарники, которые так редко встречал охотник, были тоже закутаны белоснежной бахромой. Тоненькие ветки с опавшими листьями мужественно держали лежащий на них снег. Эти одинокие заснеженные кустарники казались не настоящими, а лишь кусочками картины, нарисованной белыми красками.
Старые сосны стремились вверх. Их макушки были тоже все в снегу, и редкий ветерок, раскачивающий деревья, колыхал их ветви, отчего снег падал вниз. Снег летел очень быстро и с глухим звуком ударялся о снежный ковер, покрывавший землю. Эти падающие комки пугали пса, и каждый раз он испуганно поджимал уши и, поднимая голову, смотрел на хозяина. А Павел лишь усмехался, давая понять псу, что ничего страшного не произошло.
Идя по волчьим следам, Павел и пес забредали все дальше в лес. Неискушенный путник, прогуливающийся здесь вместе с ними, подумал бы, что лес не меняется. Но Павел знал, что это не так. Лес становился все гуще, сосны все ближе примыкали друг к другу, и все чаще встречались кустарники. От этого лес становился темнее, ведь солнцу было сложнее проникать через заснеженные кроны деревьев в эту дремучую чащу. А тех лучиков, которым удавалось это сделать, не хватало, и потому все здесь казалось не реальным, а каким-то черно-белым, как на старой кинопленке.