Капитан положил заключение на стол, и, обращаясь ко всем присутствующим, спросил:
— Ну, с кого начнем?
Не успел Чернов предложить свою кандидатуру, как его перебил Нещерет:
— Мы с офицерами посовещались и решили, что в первую очередь необходимо провести обыск в гараже у капитана Козака.
Чернов с Мухиным удивленно переглянулись и одновременно перевели взгляд на начальника.
— Что Вы на меня смотрите? — спросил Нещерет, — Вы сами говорили, что в обоих случаях были следы охотничьих лыж. И сами меня уверяли, что такие лыжи есть только у Козака.
— Я вас ни в чем не уверял, — буркнул Мухин.
— Ну, какая разница, кто мне об этом говорил. Вы оба его проверяли. И Вы, Виктор Николаевич, не представили мне никаких данных, которые бы свидетельствовали о невиновности этого офицера.
— Я не пойду на обыск, — категорично заявил Виктор, — Мне с этим человеком еще служить. Вдруг ничего не найдем, как я потом людям в глаза смотреть буду.
— А, кстати, что будем искать? — вмешался в разговор следователь.
— Как что? — удивился Нещерет, — Сами лыжи, керосин, стропы и все остальное, что может иметь отношение к поджогу. Виктор Николаевич, — обратился он к Мухину, — вызывайте в отдел Козака.
Тот, тяжело вздохнув, набрал номер телефона командира полка и передал тому просьбу своего руководителя. Затем, вытащив пачку сигарет и, вспомнив, что заместитель начальника не курит, спросил:
— Вы не против, если я выйду покурить?
— Я тоже, — вскочил со стула капитан юстиции.
— Травитесь на здоровье, — разрешил хозяин кабинета.
Гринчик и Дубовик вышли вслед за ними. Как только закрылась дверь, Нещерет посчитал нужным, дать кое-какие пояснения Чернову.
— Провести обыск у Ковальчука мы сейчас не можем, так как он лежит в санчасти. Версию об его причастности я не отбросил. Более того, отправил его фотографию и запрос в Шосткинский горотдел милиции, чтобы нашли его одноклассников и опросили в отношении него. Я не думаю, что все они разъехались по стране, наверняка кто-то остался в городе. А дальше, будем смотреть по обстоятельствам.
Не прошло и пятнадцати минут, как в отдел прибыл капитан Козак. Он вежливо поздоровался со всеми присутствующими и вошел в кабинет начальника.
— Козак Александр Васильевич? — официально обратился к нему представитель военной прокуратуры.
— Так точно, — ответил офицер, оглядываясь по сторонам.
— Вы подозреваетесь в покушении на умышленный вывод из строя боевой техники…, — стал зачитывать капитан все статьи, по которым возбуждено уголовное дело.
— Вы в своем уме? — переходя на крик, возмутился Козак, — Какое покушение, какие статьи? Я не имею никакого отношения к этому поджогу.