— Мы исходили из других соображений, — теперь подал голос Чернов, — Компетенция не наша, значит нужно передавать документы в военную прокуратуру. Те отпишут следственные поручения военным дознавателям, а они, в свою очередь, по указанию командования, успешно завалят эти дела, и мы останемся ни с чем. А так, мы сделали хороший показатель за месяц и для командования остались благодетелями. А главное, теперь эти люди будут с нами работать, хоть и на основе зависимости, но, тем не менее, деваться им некуда.
Логично, — произнес Горобченко, и только после этого позволил себе улыбнуться.
Он взял в руки сопроводительные документы, сел за стол и подвинул к себе ближе телефон прямой связи с особым отделом Флота. Затем, взглянув на офицеров, сказал:
— Зайдите в секретариат, возьмите там входящие документы на ознакомление и по возможности там же отпишитесь по ним.
Документов оказалось предостаточно. Мухин взял в руки увесистую папку, покачал ее, как бы определяя ее вес, и с сожалением произнес:
— А я надеялся, что быстро вернемся в гарнизон и выпьем в кафе по бутылочке пивка. Но видимо, не судьба.
К сожалению, в тот момент никто не мог предположить насколько его слова окажутся пророческими.
* * *
Работа в отделе обещала затянуться до конца дня. После обеда Чернов и Мухин, не спеша, возвращались из столовой в отдел. Возле подъезда они увидели майора Горобченко, который громогласно раздавал команды матросам и подгонял водителя своего служебного УАЗа. Увидев офицеров, он крикнул, не сдерживая эмоций:
— Где вас черти носят, у вас на аэродроме опять пожар.
— Я же Вам говорил, что это не последний поджог, — на ходу высказался Чернов.
— Еще раз накаркаете, я Вам лично язык вырву, — истерично выкрикнул Горобченко.
— От кого-то я это уже слышал, — полушепотом сказал Игорь Мухину.
— По моему, вырвать язык тебе обещал Дубовик и совсем недавно, — напомнил Виктор.
Офицеры быстро собрали свои вещи и на автомобиле Мухина выехали в гарнизон. Горобченко выехал самостоятельно на служебном УАЗе.
Март уже был в разгаре, полярная ночь осталась позади. Игорь смотрел в окно и любовался местной природой. Был ясный безветренный день. На небе не было ни единой тучки и от этого оно было неестественно голубым. Кругом, глубокими сугробами лежал белый снег, настолько белый, что в лучах солнца он сверкал хрустальным блеском. Игорь вспомнил детство, когда, оставаясь у бабушки в Ессентуках, катался на санках с горки и играл с мальчишками в снежки.
Однако, по мере приближения к гарнизону, воспоминания детства быстро улетучились.