Пашка держал кружку неуверенно, стуча зубами по широко загнутым краям. Он успел заметить, что Стеша одета не по-домашнему: собиралась, наверно, уходить. В освещенном солнцем окне он тоже успел заметить чье-то промелькнувшее лицо. «А о жильце Трофим ничего не говорил, — думал Пашка, не спеша пить. — Какого это он квартиранта взял?.. Темный мужик».
— Благодарствую, — сказал Пашка, отдавая Стеше кружку с недопитой водой.
— Пейте на здоровье, — ответила она, не глядя на Пашку.
«Что-то у них тут тайное творится», — отнесся Пашка подозрительно к тому, что Стеша прятала глаза,
— Иди в дом, — хмурясь, сказал Трофим дочери.
Стеша, не поднимая головы, повернулась к двери. «Здорово он ее школит», — вздохнул Пашка.
— Что ж ты, давно был в Казаринке? — спросил Трофим.
— Сегодня оттуда.
— Как же там люди живут? Говорят, шахту водой залило?
— Заливает… Но немец смастерил новый насос — качают.
— Скажи-ка, немцы умеют. А Совет что ж?
— Приказы пишет.
— Приказ тоже надо уметь написать.
— Будто умеют.
Пашка разговаривал с Трофимом, а сам не терял из виду окна, ожидая, что лицо квартиранта снова покажется.
— Кабак будто закрыли? — продолжал спрашивать Трофим.
— Был такой приказ.
— А заготовленную водку куда ж?
— Подсолят, чтоб не пропала, — ухмыльнулся Пашка и тут же застыл, заметив, что на него смотрят из окна.
«Фофа!.. Побей меня бог, Фофа! — узнал управляющего Пашка по плешивой голове. — Вот почему шлют ему телеграммы! Знают, должно быть, что он тут…»
Теперь стало понятно, почему Трофим загородил путь в дом. Но и оставаться здесь нельзя. Фофа, наверно, прослышал, что он путается с Калистой. С ним вместе дожидаться Черенкова в доме мастера Пашке никак не хотелось. И отойти, однако, надо как-то разумно, не заронить подозрений у Трофима. О том, что не надо Трофиму сообщать о телеграмме из Лесной, он решил как-то подсознательно.
— Бежал к тебе, — начал выпутываться Пашка, еще не зная, к чему придет, — сообщить, что проверка путей может быть со стороны начальства… Едут из Дебальцева дрезиной. Может, задержались где… но скоро должны быть… Стало быть, собирайся на осмотр, — закончил он уверенно.
— Какое начальство? — спросил, подозрительно глядя на Пашку, Трофим.
— Откуда мне знать? Поступила телеграмма из Харькова. Теперь много всякого начальства.
— То-то и оно!
— Нас это не касается. Мы обязаны делать свое дело. Значит, собирайся, — увереннее повторил Пашка, убедившись, что к выдумке его Трофим отнесся с доверием.
«В любом случае хорошим закончится. Придут кале-динцы — увидят уход за путями. Не придут — все равно надо за путями смотреть. Кто-нибудь да похвалит за распорядительность…»