Он подтянул пояс, затолкал бороду в отворот полушубка, как всегда делал, собираясь в поход, и начал спускаться по левому откосу железнодорожной насыпи. Лиликов посмотрел ему в спину, — грузен, но ловок, идти будет быстро. «Передаст в Казаринку о Черенкове — панику подымет, — колебался Лиликов, идти ли с ним вместе или задержаться еще. — А панику пока поднимать нечего…» И он тоже заторопился.
Из Дебальцева, от комиссара Трифелова, прискакал конник с пакетом для Вишнякова. В пакете было письмо ко всем рудничным Советам рабочих и солдатских депутатов, подписанное членом ЦК Артемом. В письме говорилось, что председатель Совнаркома Лепин обращается к шахтерам Донбасса с призывом не прекращать работу в забоях, несмотря на провокации белых генералов, двурушническую позицию Центральной Рады и угрозу, нависшую со стороны калединских авантюристов. Уголь необходим для дела революции. Сейчас, когда власть перешла к трудящимся, важно доказать, что она способна вести экономику не хуже, а лучше капиталистов, сохранить уровень производства, чтобы затем, при полной победе над контрреволюцией, развивать хозяйство с нарастающей быстротой. В Харькове создан Экономсовет для руководства промышленностью. На помощь рабочим Донбасса идут хорошо вооруженные красногвардейские отряды питерских и московских рабочих — верных братьев донецких шахтеров.
Прочитав письмо, Вишняков не мог не порадоваться: все совпадало с его мыслями — оборона обороной, но шахту ни в коем случае нельзя бросать. Письмо казалось успокоительно-мудрым и мужественно-ясным. Два дня тому назад он чуть было не дрогнул: пришел с известиями о разведке на Лесную Сутолов, за ним Пшеничный, а за этими двумя — Лиликов. Все трое утверждали, что видели Черенкова, что скакал он по степи в сопровождении троих или четверых ординарцев и не очень опасался встречи с вооруженными заслонами. Если это так, то о какой же работе можно вести речь? Надо немедленно мобилизовать людей в отряды, посылать их на Громки, Лесную, к Косому шурфу, к Чернухинскому лесу и на высоты, господствующие над Благодатовским шляхом, ведущим к Казаринке. Настало время вступать в войну, а не таскать уголь из шахты.
Вишняков уже вызвал Калисту Ивановну, чтоб продиктовать ей приказ о военном положении и «прекращении на время добычи угля для потребностей революции». Потом решил еще раз обдумать создавшееся положение и не торопиться с приказом. Разведка на Лесной и появление Черенкова возле Косого шурфа ничего не изменяли. Есаул один раз уже занимал Лесную и уходил оттуда. Он не такой дурак, чтоб вводить карательный отряд в зону действия дебальцевских бронепоездов. Маленькие станции ему не нужны. Экспедиция его карательная, стало быть, он будет двигаться к тем поселкам, где укрепились Советы. Скорее всего, он специально бегает вокруг Казаринки, чтоб выманить из нее побольше бойцов на мелкие станции, а потом ударить по ней основными силами. Может быть и другое, более простое и понятное: по всей границе Области Войска Донского разгуливают мелкие вооруженные отряды казаков, вторгаются на территорию, занятую Советами, убивают, грабят, занимаются поджогами, чтоб напугать шахтеров, заставить их бросить работу, покинуть шахты и уйти подальше от Донбасса, в безопасные места.