— Слава богу, сам сробел, — говорила Алена, берясь за метлу. — Путя надо подмести… А ты иди уж, дома отогреешься. К тем волкам, гляди, не смей! Домой иди!
— Да, да, — закивал Фатех.
— Где ты только и рос! — засмеялась она, легонько подтолкнув его. — Наши б поматерились. А ты и этого не умеешь.
— Не умеешь… — бормотал Фатех, думая, что теперь ему надо бежать из Казаринки.
Жил он в кладовке штейгерского дома. Там разрешил поселиться Феофан Юрьевич, чтобы был под рукой. От шахты надо пройти по пустырю, пересечь переулок, в котором за высокой дощатой оградой стоял каменный дом управляющего, войти в пустой двор бывшего лесосклада, а оттуда — к черному ходу штейгерского дома. Дверь Фатех открыл бесшумно. Не раздеваясь лег на постель, составленную из ящиков. Под самым потолком слабым вечерним светом синело узкое оконце. Его затягивало морозным узором.
Под ложечкой у Фатеха сосало от голода. Он боялся подняться, чтобы поискать еду: в нем с каждой минутой нарастал страх быть обнаруженным. Этот страх заставлял прислушиваться. За дверью, ведущей в коридор штейгерского дома, послышались приглушенные голоса — кто-то был в доме! Может быть, управляющий и урядник? Аллах спас Фатеха от них, аллах и спрячет. Шакалы, они хотели обмануть Фатеха. Но теперь им самим придется трудно.
А на дворе, должно быть, поднялся ветер: по каморке загулял холод, в трубе засвистело. Фатех лежал, тупо глядя в потолок. Началась зима, поднялась пурга, теперь и вовсе трудно выбраться из Казаринки. Будут ли ходить поезда, если дорогу занесет снегом?
Голоса за дверью стали громче. Но не надо к ним прислушиваться. Какое ему дело, о чем там говорят? Опять, наверное, об упадке власти: штейгеры всегда толковали об этом. Каждый их разговор заканчивался одним и тем же: «Нужны кнут и палка», «Надо бить и расстреливать, иначе Россия погибнет». Что это за страна, которую следует усмирять кнутом и кровью?.. Лучше не прислушиваться. Лучше что-нибудь вспоминать о Джалоле и Гулчахре, — может быть, воспоминания вернут силы и бодрость. Джалол учил его: «Никогда не думай, что горы выше твоих надежд, иди, и они тебе покорятся». А Гулчахра часто шептала при встрече: «Я знала, что ты придешь, потому что ты любишь меня»…
Ничего нет выше надежд, ничего нет сильнее любви.
Но что это?.. О нем:
— Я этого перса ночью отведу на станцию, отведу, будь покоен! В преисподние города отправлю!
— Не говорите глупостей, нас и так подозревают!
— Нового мало — Петька Сутолов давно трибуналом грозит.
— Тогда уходите на донскую сторону. Уходите и не мешайте мне. После этого случая я не могу с вами встречаться.