— Вам без меня не обойтись.
— Ваше присутствие для меня неудобно.
— Зря, господин Кукса, от меня отказываетесь. Если перс проговорится насчет взрывчатки, шлепнут вас советчики, адвокатов не позовут. Шлепнут за милую душу.
— Вы меня постоянно пугаете! Взрывчатку неси — калединцы спросят, как вредил Совету, Совет о взрывчатке узнает — меня шлепнут. Всюду страшно, и всего боишься. А я, дорогой мой, не желаю жить в постоянном страхе. Мне не страшны обвинения по поводу взрывчатки, потому что порция ее была мизерной и не опасной для шахты. Вам понятно?
— Можете и не бояться. Не об этом речь. Каждый живет, как умеет. Только наступило время-времечко — одного умения мало. Я умел жить — в доме всего хватало. А теперь — ни шиша! Значит, что ж это получается: я не умею или жизнь такая? Волк становится поперек дороги — вот об чем речь! Что делать с волком — об этом думай. А страхи ни вам, ни мне не интересны.
— Что ты хочешь от меня?
— Мне желать — тоже дело второе. Жизнь желает! Желает, чтоб ломалось, горело, рвалось, будто бог их проклял! Куда ни ступят — яма! Куда ни кинутся — огонь припекает! День начинается и день кончается с проклятием господним! Да так все это жаром вливается в душу, что и собственная жизнь не дорога. Я его шлепну, а он принимает это как избавление от мук. Вот чего жизнь желает… А я желаю первым делом Архипку Вишнякова шлепнуть. Тут вашей помощи и благословения не нужно: у вас шахта, дела хозяйские… Меня на дело сохранения порядка еще государь благословлял!
— Но государя уже давно нет.
— Это нас не касается! Иного благословения нами не получено. Остается старое. Перса, само собой, надо прибрать. А Вишнякова я, может, этой ночью шлепну.
— Как-то просто вы говорите — шлепну, будто я обязан с этим согласиться…
За дверью замолчали. Фатех не понимал, что такое «шлепну», но догадывался: ему, Фатеху, — смерть, Вишнякову — смерть, Фофе-управляющему — смерть. Смерть, смерть, смерть… Он слышал, как о ней говорили солдаты, выковыривая из котелка остатки каши. Его поражало не столько бесстрашие, сколько равнодушие. Бубнили ничего не боящиеся на склоне дня или ночью. «Шабе пеш аз катл» — ночь перед смертью. Она светилась испуганными звездами и до отказа была наполнена страшным скрипом, грохотом и леденящим свистом. То ли свистел ветер, то ли птицы, то ли, как сейчас, снежный буран. В госпиталях, в окопах, на бесконечных дорогах России умирали люди, не успев проститься со светом. Может быть, это научило здешних людей равнодушию…
— Шабе пеш аз катл… — прошептал застывшими губами Фатех.