— Давай заходи, кто там есть!..
Дверь немедленно открылась. Одно мгновение возле нее потолкались двое, потом Фофа пропустил Дитриха вперед. Вишняков, не поднимаясь из-за стола, ждал, пока они решат, кому входить первому. Он взглянул внимательно на Дитриха — лицо припухшее, покрытое легким морозным загаром. Глаза близоруко щурятся на все окружающее и на сидящего за столом Вишнякова. «Долго, видать, ездил, пока до Казаринки добрался», — заключил Вишняков.
— Здравствуйте, — сказал Фофа, выходя вперед. — Я приехал к вам с представителем дирекции Продугля гражданином Дитрихом…
«Кончились, стало быть, и для них господа, начались граждане», — ухмыльнулся Вишняков и поднялся.
Дитрих, сняв шапку, сдержанно поклонился.
— Заходите, коль пожаловали, — пригласил Вишняков, не ответив на поклон.
Дитриху было достаточно и того, что их пригласили. Он выпрямился и внимательно посмотрел на председателя Совета, как будто не совсем веря в это приглашение.
— К вам не так легко добраться, — сказал он, приближаясь к столу.
— Дороги всюду позамело.
— Да, на кряже метет! — воскликнул Фофа.
— Дороги не страшат, — сказал Дитрих, распутывая шарф на шее.
Вишняков удивился покорному взгляду его серых прозрачных глаз: больше бы им подобало быть жадными и злыми. Или время так перелопатило его Продуголь, что злость и жадность ушли, или поездки по Донбассу в розвальнях заставили о многом подумать. Когда-то разъезжал в мягких вагонах, для раздумий времени не оставалось.
— Что же вас страшит? — спросил Вишняков, с откровенным любопытством разглядывая Дитриха.
— Неожиданные перемены, — ответил Дитрих, — неожиданное появление новых властей… Что ни поселок, что ни станция, то и разные власти… Разрешите сесть?
— Садитесь.
— Удивительно бурное время, — продолжал Дитрих, уверенно усаживаясь. — Каждый по-своему желает перемен. На Дону — свое правительство, в Киеве — свое. Даже Одесса говорит о своем правительстве! — смеясь, заключил Дитрих.
— У нас есть одно законное правительство — Совет Народных Комиссаров в Петрограде, — жестко сказал Вишняков, показывая, что шутить на эту тему не намерен.
— Да, да, конечно! — согласился Дитрих. — У меня, например, в дороге часто спрашивали, какое правительство я признаю, и, представьте себе, я боялся отвечать прямо, потому что не знал, в зоне влияния какой власти я нахожусь. Скажу: «Совнарком» — а вдруг меня спрашивают поклонники идеи Великого Дона под скипетром атамана… Они ведь немедленно поставят меня к стенке. А мне не хочется умирать!
Дитрих опять засмеялся.
— Нам эти разные правительства тоже мешают, — сдержанно сказал Вишняков.