— Не будет поездов, будут два паровоза, — смягчился Пашка. — Просись, поедешь куда-нибудь. Неизвестно еще, куда они отправятся.
— Вишняков помогал ехать Ташкент.
— Ну, если он тебе помогал, то и сейчас поможет. Только я тебе говорю — паровозы неизвестно куда пойдут. Разве что сдвинешься с места. Тебе бы хоть версту в сторону Ташкента проехать — и то радость.
— До Ташкента много-много верст…
Безнадежно махнув рукой, Пашка отошел. Фатех проводил его ненавидящим взглядом.
Стиснув зубы, притопывая обмороженными ногами, Фатех решил ждать Вишнякова. Он поверил ему, шел за ним от самой Казаринки, надеясь, что Вишняков ему поможет.
…Войдя в здание, Пашка замер — Пономарев говорил:
— Оглянись, Архип, повнимательнее вокруг — время подслеповатых не любит. Громки — рядом, а у тебя, кроме дурашливого телеграфиста, никого нет. А Дитрих что ж, дал ты с ним маху. Мягко он стелил неспроста. Какая-то причина есть, что он обещает Казаринскому руднику и вагоны, и лес, и керосин.
— Мое дело — слушать, коли предлагают, — ответил Вишняков. — У меня есть телеграмма о развитии производства. А как его развивать?
— Засиделся ты в Казаринке, ничего не видишь и не знаешь. Война ведь завтра начнется.
— Может, завтра, а может, и на день позже. Ко всему готовым надо быть, товарищ Пономарев. Только ты меня на одну сабельную войну не сбивай. Я понимаю все по-своему. Я понимаю, что пока на нас попрут генералы, некоторые штатские тож что-то вредное совершат. У них свое оружие — голод и развал промышленности. Чем ты вот стрелять будешь по калединским войскам? Тебе снаряды и патроны нужны. А где ты их возьмешь, если Луганский патронный станет, Петровеньский станет? Велишь трофеи брать? На этом далеко не уедешь. Без угля тоже ни один завод и дня не проживет.
— Все это ты ловко сообразил. В переговоры с капиталистами тебе вступать никто не советовал!
— А чего мне каждую минуту повеления ждать? Я понимаю задачи революции и поступаю сообразно обстановке.
— Обстановки казаринской! А об общем положении ты что-нибудь слыхал?
— Расскажи, послушаю.
— Каледин силится отрезать нас от Севера. Он уже двинул войска, чтоб ударить по Харькову. Петлюра действует с ним в союзе. О землях речь, а буржуйские указы у гайдамаков под седлами. Донбасс, милок, задушить собираются не голодом, а открытой войной!
— Обожди, я про войну знаю!
— Какого же черта до сих пор варту не разоружил?
— Ты — командующий, отдавай приказ по военной линии. Долго ли нам варту взять? Приберем ее к рукам хоть сегодня. А может, повременить надо? У тебя получается так, будто завоюем мы все в один миг, побанимся, отоспимся, а потом займемся делами по хозяйству. Я думаю иначе. Война не на позиции начинается, она подтянулась окопами полного профиля по душам. Да и неизвестно, когда она кончится.