— Зачем закон? Когда любят, грубость и без этого уходит. Ты лучше скажи, оставишь ли Яноша в Казаринке?
— Этого не могу тебе обещать. Наша власть всем людям дает свободу. Пожелает уехать — задержать не сможем…»
Стеша вздрогнула. А Вишняков, словно рассердившись, исчез.
Стеша прижалась лбом к заледеневшему стеклу.
— Неужели уедет?.. — прошептала она.
«Может быть, с боязни расставанья и начинается любовь?» — вдруг подумала она.
С этого момента все ушло в сторону — и Вишняков, и те люди, которые разговаривали между собой в другой комнате, и вечно хмурый отец. Был только свет под темными облаками и она в этом свете рядом с Яношем…
«— Талалка по-вашему — свидание. Когда у нас будет свидание — ты да я?
— Мы и на людях — только вдвоем.
— На людях мне стыдно глядеть на тебя.
— Серелем…»
Стеша резко оттолкнулась от окна. Щеки ее пылали. Зачем эта тесная кухня, отшельничий дом, хмурый отец? Податься бы в Казаринку, на службу к Вишнякову…
— Что ты свет не зажигаешь? — услышала она голос отца.
— От плиты видно…
— Кипяток принеси, липу запарь.
— Счас принесу.
Подала кипяток с заваркой — и опять на кухню. Подкинула угля в плиту. Из открытой дверцы пахнуло жаром. Стеша села на низкую скамеечку. Тепло разморило. Сквозь дрему она слышала обрывки разговора:
— Установите связь с сотником… нам нельзя портить отношения с властями Украинской республики. Я был в Киеве, мне удалось повидаться с интересными людьми… они желают сотрудничать с нами…
Стеша засыпала. В сгустившихся сумерках плита казалась багровым закатом.
— Спишь, Стешка? — разбудил ее голос отца. — Пойди постели Николаю Карловичу… на своей постели, сама тут ляжешь. А я пойду на ту половину…
Стеша медленно соображала, что он от нее требовал. Она слышала, как за ним закрылась наружная дверь. «Куда-то, он говорил, надо идти?..»
— Трофим — верный человек, — послышался чужой голос и напомнил о приказе отца.
Светилась лампа.
— Мы тоже на покой, — сказал Фофа при ее появлении.
Остался тот, новый. Не глядя на него, Стеша взялась разбирать постель. Одно одеяло и подушку отнесла себе на кухню. Чувствуя, что за ней неотступно следит чужой человек, она притворилась, что ничего не замечает.
— Хорошо, умница, — похвалил он ее.
Стеша промолчала.
— Одна у отца?
— Будто так, — ответила Стеша.
— Трудно жить в стороне от людей, — заговорил он ласково. — Хочешь, я увезу тебя в большой город?
Не ответив, Стеша спешила постелить.
— С отцом мы договоримся, — продолжал он тише, — он не станет возражать… Я слышал, ты стираешь белье военнопленным. Работа тяжелая, неблагодарная. Я могу предложить тебе лучшую.