— Да-да, конечно. — Растерянно пробормотал Богдан и полез за бумажником во внутренний карман пиджака.
— Мне не нужны сейчас твои деньги, — остановила его за руку девушка, — в магазине сам расплатишься.
— Да, конечно. — Кивнул Богдан и опустил руку.
— Какой-то ты сегодня странный. — Посмотрела ему в глаза Инге. — Я тебя не узнаю. У тебя что-то случилось?
— Все нормально. — Улыбнулся в ответ Сташинский, и, взяв девушку под руку, добавил, — Просто устал с дороги.
«Может быть и к лучшему, что сегодня разговор не получился, — подумал он, — Не буду ей омрачать предстоящий праздник».
По приезду в Восточный Берлин, они посетили продуктовый магазин, где Инге купила все, что хотела купить к столу. Затем, они пробежались по сувенирным магазинам, где Богдан полностью доверился своей возлюбленной с выбором подарков для ее родственников. Вечером, в квартире Сташинского, они устроили настоящий праздник, завершившийся бессонной ночью любви.
Через неделю они вместе поехали в Дальгов к родителям Инге, чтобы отпраздновать Рождество. За столом Богдан старался быть веселым и непринужденным, много шутил, однако выражение его глаз настораживало Инге. Женским чутьем она понимала, что с ним что-то происходит, но не могла определить, что именно. Внешне, он оставался все тем же Йозефом Леманом, с которым она познакомилась почти три года назад. Зато внутри, по ее мнению, он стал другим: замкнутым и напряженным, не пускающим в свой мир, чужим человеком. В чем причина, Инге терялась в догадках, но первая идти на откровенный разговор не решалась.
Рождественскую ночь они провели в родительском доме. Утром, проснувшись с первыми лучами солнца, Инге открыла заспанные глаза и к своему удивлению увидела, что Йозеф неподвижно лежит на спине и, не моргая, смотрит в потолок.
— Ты можешь объяснить мне, что происходит? — тихо произнесла она, приподнимаясь на локте.
Сташинский, как будто давно ожидавший этого вопроса, медленно перевел взгляд на девушку, а затем, повернувшись к ней всем телом, сказал:
— Инге, любовь моя, я не могу тебе больше лгать. — Он сделал глубокий вздох, стараясь подобрать нужные слова, — Я не тот, за кого выдавал себя все эти три года.
Нечто подобное она уже была готова услышать, поэтому молча смотрела на него, ожидая продолжения. Но Богдан молчал. В его глазах появились слезы, которые он быстро смахнул ладонью. Стыдясь своей слабости, он отвернулся и вновь тяжело вздохнул.
— Ты вор? — осторожно произнесла Инге, предполагая, по ее мнению, самое страшное.
— Почему ты так решила? — вновь повернулся к ней лицом Богдан.