— У тебя всегда есть деньги, которые, как мне показалось, никогда не заканчиваются. Я не думаю, что переводчики в торговом представительстве имеют такие зарплаты. Ты постоянно куда-то уезжаешь, не предупреждая меня, а когда возвращаешься, то какое-то время всегда держишь себя как-то сдержанно и обособленно, как будто боишься о чем-то проговориться.
В ответ он грустно улыбнулся и погладил девушку ладонью по щеке.
— Нет Инге, я не вор. — Он выдержал долгую паузу и, наконец, произнес то, о чем долго не мог и не имел права говорить, — Я советский разведчик.
— Ты с ума сошел? Разве такими вещами не шутят?
— Это правда, Инге, и если ты хочешь, чтобы мы были вместе, ты должна с этим смириться.
— Ты точно сумасшедший. — Она вскочила с постели и стала быстро натягивать на себя одежду. — Если это Рождественская шутка, то она оказалась не удачной.
— И, тем не менее, это так. — Продолжал Богдан. — Поэтому сейчас все зависит от тебя.
— Что от меня зависит? — не поняла Инге. — Я должна смириться с тем, что ты советский шпион?
Во-первых, не шпион, а разведчик. А во-вторых, мое настоящее имя не Йозеф, а Богдан. — Он встал с постели и стал глазами искать свою одежду.
Инге смотрела на своего жениха глазами полными слез и молчала. Ее лицо исказила гримаса ужаса. Откровение Йозефа-Богдана она восприняла, как личное предательство. В этот момент, мужчина, которого она любила всем сердцем, умер. Перед собой она не видела прежнего человека, перед ее глазами находилась лишь внешняя оболочка того Йозефа Лемана, которого она знала все эти годы.
— Инге, возьми себя в руки. — Богдан подошел ближе к девушке и слегка встряхнул ее за плечи. — Ничего между нами не изменилось. Не важно, как меня зовут и кем я работаю, важно то, что я тебя по-прежнему люблю и ты для меня самое дорогое, что есть в жизни. Ты можешь называть меня Йозефом, если тебе так удобно, а моя работа так и останется моей работой.
Инге присела на стул и уставилась в окно, чтобы не смотреть на Богдана. Ее тело сотрясалось от мелкой дрожи, она пыталась успокоиться, но у нее это плохо получалось. Сташинский молча на нее смотрел, ожидая того момента, когда она придет в себя, чтобы продолжить дальнейший разговор. Он вновь сел на кровать и безвольно опустил руки вниз.
Спустя несколько минут, Инге сделала глубокий вздох, и, повернувшись к Богдану лицом, спросила:
— Можно тебя спросить? — Она умышленно не назвала его по имени. — Как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь?
— Точно так же, как мы и жили прежде. — Спокойно ответил Богдан. — Ты будешь работать в парикмахерской. А я буду периодически выезжать в служебные командировки и всегда возвращаться домой.