Благодаря Бэлле, я сейчас умела поддержать беседу о серьезных вещах и ни о чем, красиво сервировать стол и достойно вести себя за этим столом. Не то чтобы до этого я хватала мясо руками и швыряла кости на пол. У меня была вполне себе интеллигентная семья, и прилично вести себя я умела. Но то, чему учила меня она, называлось манерами.
О, теперь я много чего умела и знала. Кроме отточенного умения правильно вести себя в культурном обществе, меня научили ориентироваться в тех направлениях мира искусства, о которых я до этого имела слабое представление, несмотря на наличие мамы-искусствоведа. А так же разумно, не по-дилетантски высказывать свое мнение о том, что я услышала или увидела. Моя реакция на очередной шедевр (независимо — живопись, балет, музыка) действительно интересовала Беллу, и со временем, надеюсь, я стала для нее приятной собеседницей. Мы многое обсуждали — от признанной классики до «Осенних листьев Японии» Кейко Мацуи, иногда даже спорили.
Я даже не думала о том, пригодятся ли мне все эти умения и знания в будущем. Само общение с Беллой было интересно, не важно — о чем шел разговор. Я просто ловила моменты и получала удовольствие.
Обычно моя работа начиналась в семь-восемь вечера. Мы ужинали, разговаривали, иногда читали книги, засиживаясь до одиннадцати. Затем я помогала хозяйке принять ванну, укладывала в постель и ложилась спать сама в той же комнате. Ночевать одна она боялась. Поэтому для ночной сиделки была поставлена отдельная удобная кровать, несколько портившая общий продуманный стиль помещения.
Такая не трудная и исключительно приятная работа неожиданно щедро оплачивалась. Я не мучилась угрызениями совести по этому поводу — видимо, родственники этой дамы могли позволить себе такие несущественные для них траты. Кто они и почему оставили старую женщину одну на попечение чужих людей — не мое дело. Причины могли быть разными.
Этот вечер и ночь прошли, как обычно — в очень приятной атмосфере общения, а потом и спокойного сна. Я отлично выспалась, лучше, чем в общаге. Там моя Лизка несколько раз за ночь вставала то попить, то пописать и походон у нее был еще тот… А здесь спокойно, удобно… не работа, а сказка.
Бэлла была очень красивой женщиной в молодости. Это даже не было предположением с моей стороны. Ее осанка, гордая посадка красивой головы с безупречной прической из белоснежных волос, легкая возрастная полнота, аккуратные кисти рук и маленькие ступни — все это было приятно видеть даже сейчас, в глубокой старости. И хотя руки слегка подрагивали от старческого тремора, а ноги иногда норовили оступиться, впечатление от ее внешности до сих пор было сильным.