— Сынок, — произносит мой отец, когда открывает глаза и видит меня рядом с кроватью. Как бы дерьмово я себя сейчас ни чувствовал, от одного этого слова я улыбаюсь. Он помнит меня. Даже если эти моменты длятся несколько секунд, я ценю их. Пока идёт время, они случаются всё реже, что расстраивает меня больше, чем я признаю, особенно учитывая то, что происходит с Джем.
— Привет, пап. Как ты себя чувствуешь?
— Немного больно.
Когда он пытается сесть, я быстро поднимаюсь с места и помогаю ему. Ужасный синяк на его лбу потемнел за день, и опухоль ещё не сошла.
— Это понятно, — говорю я, поправляя его подушку. — Ты упал и ударился головой.
— Да?
Я ненавижу этот взгляд замешательства на его лице, когда он не может вспомнить то, что я ему говорю.
— Да. Врачи сделали несколько анализов, и не считая нескольких швов и синяков, ты будешь в порядке.
— У меня есть швы?
Он поднимает свою дрожащую руку и проводит ею по забинтованному лбу.
— Всего чуть-чуть.
Я проверяю часы и вижу, что уже пятый час. Последний раз ему давали лекарства как раз перед полуднем.
— Я найду медсестру и возьму тебе что-нибудь от боли.
Рентген показал, что его череп не повреждён, и это облегчение. Хотя у него ужасное сотрясение, а также большая шишка и шесть швов на лбу. Персонал дома для престарелых сказал мне, что он споткнулся в общей столовой и ударился головой о стол, когда падал. Я чувствую себя виноватым за то, что не был рядом, хоть и знаю, что ничего бы не смог сделать.
— Ты хороший мальчик, — говорит он, мягко хлопая по моей руке. — Ты всегда был таким хорошим мальчиком.
Я снова улыбаюсь, пока иду к посту медсестёр. Я отдал бы что угодно, чтобы вернуть его таким, каким он был, но, как и Джемму, я приму его любым, каким смогу. Он здесь, и за это я благодарен.
Первые несколько лет после смерти моей матери было тяжело. Мне было всего одиннадцать, когда она умерла, но я пытался поддерживать отца как мог. Его такой разбитый вид только усиливал моё чувство вины. Мы никогда не говорили о том, что произошло. В то время я был благодарен, но часть меня всегда хотела поговорить. Он никогда не винил меня за мои действия в тот вечер, когда она умерла, но часть меня всегда желала, чтобы он всё равно озвучил своё прощение. Я знаю, что теперь этого никогда не будет, так что я остался с нескончаемым сожалением.
* * *
Я ухожу из больницы около шести часов. Я задержался, чтобы убедиться, что отец немного поест свой ужин, но теперь, когда он снова заснул, я тихо ускользаю.