— Ребята, где вы? А ну, давай сюда! Тут, оказывается, много людей.
Так была найдена в катакомбах Большого Куяльника группа из двадцати шести человек женщин, детей и стариков, которых укрыл у себя под хатой в катакомбах Василий Иванович Иванов.
Старший группы, высокий, немного сутулый человек лет шестидесяти, с пытливыми умными глазами и мясистым носом на продолговатом лице, Фурманенко Григорий Михайлович сообщил:
— Василий Иванович говорил мне о вас и сказал, чтобы я сообщил ему, когда вы придете.
Взяв камень, Фурманенко постучал четыре раза в одну из стен забоя, куда привел нас.
— Садитесь пока, курите, — приветливо протянул он партизанам туго набитый махоркой засаленный кисет.
— Давай, давай! — обрадовался Иван Никитович.
Оживленно разговаривая, скручивая цигарки, люди начали усаживаться на камни, вокруг ярко горевшего костра.
Откуда-то из темноты начали выходить растрепанные женщины и чумазые ребятишки. С молчаливым любопытством они уставились на нас. В это время в темном углу раздался шорох, затем грохот падающих камней. Васин быстро направил туда свет фонаря, и мы увидели, как из щели показалась чья-то голова в лохматой шапке, потом могучие плечи и, наконец, в забой спрыгнул, словно высеченный из камня, усатый человек с крупными мужественными чертами лица, сильными руками и озорно засмеялся:
— Нашли-таки…
— А ты, что думал, не найдем, — сердито ответил Иван Никитович Клименко.
— Ого, и Ванька тут! — и, повернувшись к Ивану Никитовичу, Василий Иванович строго спросил — Ты писал записку?
— Нет! Это он — кивнул старик в сторону Якова Федоровича.
Широко улыбнувшись, Васин поднялся с камня, дружески похлопал Василия Ивановича по плечу:
— А мы добирались до твоей хаты, чтобы повесить тебя.
— Веревка коротка… — и, сбросив с плеча руку Васина, негодуя продолжал — Какой я тебе Коза? Пи-и-сака, — процедил он и, обратившись к Ивану Никитовичу, насмешливо спросил — Снова за старое принялся?..
— А ты, что? Решил жить новыми порядками, — поддел его Иван Никитович. — Не выйдет…
Иванов засмеялся.
— Письмо адресовали Козе, а не мне, — с нотками обиды в голосе сказал Василий Иванович. Кроме того, я не знаю человека, который передал мне письмо, он у нас новый. Доверишься, а потом… Да будет тебе фыркать, — повернулся он к Васину. — Давай мириться.
Вспыльчивый, но отходчивый Яков Федорович, пожимая руку Василия Ивановича, говорил:
— Не сердись! Твою фамилию я не знал, да и тот человек тоже.
Долго и обстоятельно толковали люди о планах борьбы с врагом.
Василий Иванович Иванов обещал помогать нам, что и выполнил впоследствии.