Прищур демона заставлял девушек широко распахивать глаза и нервно сглатывать. Они тут же опустили головы, пряча лица от пронзительного взгляда Бастарда.
— Таш, — позвал Хасин, не отрывая взгляда от девушек, а по лицу растягивалась дикая в своей кровожадности усмешка.
Пес тут же появился из-за спины демона и угрожающе зарычал. И свора девиц, оглушительно визжа, рванула прочь от конюшни, оставляя Лили на растерзание демона. Принцесса проводила их презрительным взглядом, спокойно оставшись стоять на месте.
— Анна никогда не прикажет, — самодовольно хмыкнула девушка, складывая руки на груди.
— Ваши подруги вам не под стать — ума не хватает, — хмыкнул Хасин.
— Ваша знаменитая усмешка действует на многих безотказно. И даже банальная игра слов останется непонятой.
— Вы что-то хотели, Ваше Высочество? — холодно спросил беловолосый демон, принимая из рук подошедшего Фарха поводья Ноана.
— Ничего, — и принцесса ушла.
Лошади и пес тут же прекратили выражать свое недовольство от присутствия чужаков. Таш умчался гулять и охотиться, а эрхи нетерпеливо были копытами, взрывая землю, желая пробежки и разминки.
— Ну что, поехали? — как ни в чем не бывало, улыбнулся Анне Хасин, получив в ответ слабое подобие улыбки и кивок. — Анна, — неодобрительно посмотрел на девушку юноша.
— Ты накажешь их? — волнительно кусая губу и уже не пряча сожаления и мольбы о пощаде для своих недругов, тихо спросила принцесса.
— Не скрывай ты от меня подобное, их наказание было бы меньшим, — холодно отчеканил Хасин, а лицо снова приобрело черты безжалостности и холодности, с которыми она сама лично не сталкивалась ни разу.
И видеть Хасина таким было непривычно. Но отнюдь не пугающе — ее Хасин не обидит никогда и ни при каких обстоятельствах: кто угодно, но не он — единственный друг, который всегда относился к ней с осторожностью, нежностью и заботой.
— Не нужно, Хасин. Прошу тебя, — коснулась его руки Анна, заставляя посмотреть на себя. — Будет только хуже, — тихо добавила она.
— Хуже лишь тебе, Анна, — безжалостно ответил демон, недовольно глядя на нее.
— Тебе не жить здесь! — сорвалась на крик Анна. — Не под обвиняющими взглядами! Не под шепотками за спиной! Не тебе, Хасин! А большего презрения я уже не вынесу!
По щекам пусть и не текли слезы, глаза были на мокром месте.
— За твои слезы они ответят вдвойне, — прошипел Бастард, гневно прищурившись.
Он легко вскочил на коня и резко пустил его вскачь, провожаемый умоляющим взглядом Анны.
Это было впервые, когда они повздорили, если так можно было назвать этот всплеск негативных эмоций в присутствии друг друга. Анна провожала Хасина взглядом и думала о том, почему так плохо на душе, и сама же знала ответ: от страха, от дурного предчувствия, от того, что опустилась до мольбы перед другом, упав тем самым в его глазах в плане достоинства и самоуважения, которое он всегда ей прививал, безнадежно впрочем.