Так мы и домолчали до возвращения Ольги.
— Вы готовы, наконец? — спросила она.
— Я-я, — вполне по-немецки ответил я. — Поехали, — кивнул я Маше.
В спортивном магазине Маша, конечно, была удивлена покупкой велосипеда. Купили складной, легко помещающийся в багажнике шестидесятой вольво. К выбору цвета девочка отнеслась индифферентно. Больше выбирали мы с Ольгой. Продавец отрегулировал седло и руль по росту Маши, и железный конь был торжественно вкачен под золотую листву деревьев в парке.
А дальше выяснилось, что кататься Маша не умеет. Совсем.
Дорожки и аллейки Нескучного сада, по которым в детстве гонял в казаков-разбойников, я теперь пробегал рысцой, держа велосипед с Машей одной рукой за руль, другой за седло. Велик кренился, Маша падала, я ловил. Мы смеялись и кричали. Ольга с мрачным видом шла и курила или впереди нас, или далеко отстав.
Когда мы наконец добрались до аттракционов, то были взмокшие, уставшие и голодные. И я предложил сначала поесть.
Обед был слегка испорчен кислой Ольгиной физиономией. Как я ни старался вовлечь ее в беседу, шутил, говорил комплименты, настроение ее не улучшалось. Зато Машка была очень довольна. У нее начало немножко получаться кататься. Она рассказывала, что отлично умела гонять на трехколесном, и сказала наконец, за что получила сегодня пятерку.
«Вот ведь, господи, человека еще нет, девять лет всего, — думал я про нее, — а какая уже женщина, блин. Вот уж сучье племя, воистину».
После десерта Ольга сказала, что ей неплохо было бы поехать позаниматься перед завтрашним переводом. И что мы можем спокойно догулять, а она и сама отлично доберется на такси. Мне еле удалось уговорить ее остаться.
На аттракционах Ольга с нами не каталась. Единственно проехала кружок на колесе обозрения. Мы с Машей прокатились дважды. Велосипед мы оставили у дежурного. Потом на велике сидела Ольга, ожидая, пока мы накатаемся на очередных каруселях или американских горках.
Когда мы, наконец, засобирались назад к машине, Ольга сказала:
— Нет, ребят, давайте вы одни. Пока вы до тачки доберетесь, я уже дома буду.
И я не стал ее удерживать.
Однако добрались мы быстро. Машка устала, и ехать на велосипеде не могла. Она ехала на мне, а велик я катил рукой.
Как я и ожидал, Ольгиного пежо на стоянке у дома уже не было. На столе на кухне она оставила записку: I’ll be back. И нарисовала кулак с поднятым большим пальцем.
— Можешь прочитать? — спросил я Машу. Английский она учила уже два года.
— Я буду взад, — с запинкой перевела она.
Я заржал, не удержался.
— Нет, — смеясь проговорил я, — она не будет в зад. Она просто вернется. У тебя на завтра уроки есть?