— С Татьяной Андреевной? — спросил Аркадий.
— С Татьяной Андреевной, — кивнул я.
— Она мне говорила, что Маше с тобой повезло. Только я сомневаться начинаю. Так баловать тоже, наверное, неправильно.
Я пожал плечами.
— Как сумел. Может, у тебя теперь лучше получится.
— А ты, вообще, ее как-нибудь наказываешь? — спросил Аркадий.
— Знаешь, нет. Она повода не дает. Идеальный ребенок. Сирота же, — улыбнулся я.
Прозвенел третий звонок, появилась Маша, и мы прошли в зал.
Тигры оказались неинтересными. Ходили по кругу, прыгали с тумбы на тумбу да через обруч. А слоны произвели впечатление, особенно когда уже уходили с арены, и последний шел на задних ногах — прямо динозавр получился. Мы с Машкой оценили.
Но это было единственным позитивным моментом. Представление Маше не понравилось. На отца она внимания не обращала, демонстративно висла на мне. Аркадия это раздражало, он нервничал и злился. Я пытался сгладить углы, но тоже не особо получалось. В результате мы расстались недовольными друг другом. С Аркадием договорились созвониться в ближайшее время, пока без конкретных планов.
В машине я дергался. Несмотря на воскресенье, трафик был плотным, близилось восьмое марта, а мне надо быстро забросить Машку домой и ехать на показ. И я уже опаздывал.
— Все-таки он козел, — задумчиво сказала Машка.
— Кто? — автоматически спросил я, подрезая тачку на перекрестке и втискиваясь в дырку.
— Папка мой.
— А я подумал, тот хюндай, что на зеленый тормозить начал. Козел.
— Мне обязательно с ним жить надо?
— Не, Маш, он не козел. Нормальный мужик, обычный.
— Я хочу жить у тебя.
— Ничего, Машунь, я постараюсь тебя перехватить. Сейчас он в тебя попробует поиграть, хватит фунт лиха, и начнет чесать затылок, так ли ему все это надо. Потом женится и приведет бабу. Бабе ты, понятно, ни на… э-э, ни на фиг не нужна. Да и возраст у тебя начнется переходный, вообще с катушек слетишь. А баба, чтобы удержать, может и своего ребеночка родить. В доме ад начнется: младенец орет, титьку просит, ты с наушниками на голове рок кидаешь, школу прогуливаешь, учиться не хочешь, куришь потихоньку, и хорошо, если только сигареты. Ни отца, ни мачеху в грош не ставишь. А с мачехой еще и в открытых контрах. Стресс, однако, хоть снова в море беги. Он может и пить начать.
И есть мужик, готовый все проблемы взять на себя, да еще и денег за это не попросить. Да, баба эта его гипотетическая на меня молиться будет. Не, Машунь, я думаю, есть неплохие шансы, что года через два-три, ну, максимум четыре ты снова у меня окажешься.
— Три года это меньше чем восемь.