Всю ночь он не сомкнул глаз. Едва начал брезжить рассвет, он встал и вышел на улицу. Проходя прихожую, он заметил, что на стуле ему приготовлена одежда. Василий сел на крыльцо и задумался. Какая хорошая жизнь у них была, как печален теперь конец. А всему виной только он, он и никто другой.
К дому уверенно подошли два молодых человека. Вышла из дома и Ирина.
— Хозяйка, мы за долгом пришли, — сказал один из парней.
— И сколько я вам должна, сумму вы можете назвать?
— Причем тут деньги, мы за хозяином твоим пришли.
— Вон оно что? Вот вам деньги, надеюсь, что этого хватит, и убирайтесь прочь от моего дома.
— Не отдашь добром, силой возьмем, тебе и ему хуже будет.
— Ирина, отдай меня им, я виноват, мне и ответ держать. В обиде на тебя не буду. Видно время пришло за грехи платить.
— Слышишь, — более миролюбиво сказал один из парней, — твой муж сам все понимает и желает уйти с нами, зачем ему препятствовать?
— Послушай, красавчик, он мой муж, его я никому не отдам. Если силой попытаетесь взять, защищать буду до последнего дыхания.
Она обернулась, увидела кухонный нож и взяла его в руки.
— Вот вам деньги, — она кинула парням несколько смятых купюр, — а его возьмете только после моей смерти.
Парень пожал плечами, взял деньги, отсчитал сдачу, положил ее на землю.
— Нам лишнего тоже не надо, — сказал он.
Они повернулись и пошли со двора. Как к калитке подходили, Ирина их видела, а вот потом куда они делись, она не заметила.
Позднее пришла сестра.
— Ну что, пожалела своего пьяницу?
— Уходи, сестра, не понимаешь ты главного в жизни. Это мой крест, который я несу до конца. Как знать, может, он мне не случайно дан?
— Хочешь сказать, что хоть и тяжелая, но своя ноша, — съязвила сестра.
— Ты права, ноша-то не чужая.
Сестра ушла. Ирина села на крыльцо и задумалась.
— А где мой суженый? — пришла ей мысль через некоторое время, — неужели опять к своему магазину сбежал?
Она встала и без всякой цели побрела в сад. Неожиданно до нее донеслись всхлипывания. А вот и ее Василий, который сидел на садовой лавочке. Плечи его вздрагивали. Она подошла и села рядом.
Прошли годы. Как-то я встретил их у церкви.
— Понимаешь, Ира, — говорил он, — впервые в груди, словно огонь какой-то внутренний зажегся. Что бы это значило?
— Я откуда знать могу? Ты у нас в семье грамотей, вот ты и объясняй.
Он был одет в приличный костюм, побрит, аккуратно пострижен. На пьющего человека он уже не был похож. Она тоже выглядела неплохо для своих лет. С лица даже морщины исчезли. Она немного пополнела, но это ее не портило. Они постояли немного у церкви, потом она взяла его под руку, и они пошли своей дорогой.