У ворот стояла пара вооруженных лакеев, которым я представился курьером.
– Господа, прошу доложить благородному господину, что барон де Безье прибыл с пакетом из штаба армии. Приказано вручить лично.
Лакеи не двинулись с места, но один из них позвонил в висевший на входе колокольчик. На звон вышел их коллега, которому я повторно представился и сообщил о цели визита. Пускаясь в эту авантюру, я рассчитывал, что виконт примет меня в своих покоях, на «специальном стуле» и уже там предоставит возможность рассказать о возникшей проблеме.
Однако буквально через минуту ко мне вышел сам Транкавель, в шикарном атласном халате в легкомысленный цветочек. Он обнял меня как давно потерянного и внезапно обретенного сына и лично проводил в кабинет. Именно в рабочий кабинет, а не в зал для специфических утренних приемов.
Таких комнат я в этом мире еще не видел. Широкое стеклянное окно, огромное зеркало в позолоченной раме, лепнина на белоснежном потолке, бледно-салатовые стены и мебель из светлого дерева, покрытая искуснейшей резьбой, тонкие изогнутые ножки стульев и кресел, обитых бледно-розовым атласом – создавали радостное, даже легкомысленное настроение. Все в кабинете располагало к принятию решений изящных и точных, как удар рапирой.
Проходя мимо ожидающих своей очереди просителей, я чувствовал, как в спину упираются взгляды, полные зависти и недоумения. Действительно, что эти юные клиссонцы себе позволяют – оттеснять взрослых людей, пришедших по серьезным делам. Извините господа, вы в следующий раз. А я – сейчас.
– Дорогой друг, как же я рад вас видеть! – виконт буквально лучился от счастья. – Как жаль, как жаль, что дела службы не позволили вам посетить мой дом раньше! Давайте же сюда эту благословенную депешу. Поскорее покончим с делами, и вы подробно расскажете, как прожили эти два года. Признаюсь, я интересовался у барона, но он, кажется, тоже не в курсе ваших дел.
А о своем участии в посвященном мне семинаре в Академии умолчал. Интересно, почему?
Однако, если Транкавель сразу заговорил о письме, пришлось сдаваться на его милость.
– Приношу свои извинения, господин виконт, но мне пришлось обмануть ваших слуг. Никакого письма у меня нет. Я придумал его, чтобы иметь возможность прорваться к вам на прием.
На это хозяин кабинета рассмеялся искренне и по-юношески задорно.
– Узнаю клиссонский стиль! Любая выдумка хороша, если позволяет достичь цели. Вот что с вами делает де Ри, если за два с половиной года из порядочных, скромных и воспитанных молодых людей получаются прожжённые авантюристы, ни во что не ставящие порядок и правила?