— Точно! — оживился Родька и потер лапы. — Ну и башковит же ты, Антип! На дно ее, паскуду, середь речных трав плавать!
— Вы ополоумели оба? — возмутился я. — Что за душегубские разговоры? Тьфу!
Незваные гости тем временем так и мялись у калитки, периодически стукая по ней ногами. Покон так блюдут, не заходят внутрь, показывают, что уважают хозяина этого дома. Меня то есть. Стало быть, что-то им опять нужно, что-то где-то подгорело. И чего Славы были так уверены, что я не избранный? Вон Отдел без меня никак не может со своей работой справиться. Всем Смолин нужен. Необходим.
Еще немного поиронизировав в подобном ключе, я вздохнул и направился к визитерам. Шутки шутками, а пускать их в дом придется. И люди уже друг другу не чужие, и отношения у нас как у черепахи, везущей по воде на спине змею. Черепаха плывет и думает: «Сброшу — укусит». А змея, в свою очередь, рассуждает почти так же: «Укушу — сбросит». Вот такой симбиоз. Только пока непонятно, кто из нас есть кто.
— Исполать тебе, хозяин дома сего! — весело заорал Николай, заслышав мои шаги. — Пусти воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.
— Ремонт у меня, — не спеша открывать калитку, сообщил ему я. — Хаос. Бардак. Какие гости?
— Не будь свиньей, — попросила Женька. — Зря мы столько в пробках стояли на «Минке»?
— Мы торт привезли, — вкрадчиво сообщил Нифонтов. — И колбасы с сыром!
— Торт, — призадумался Родька, стоявший рядом со мной. — Торт — это хорошо. Хозяин, устали ведь люди, с другой-то стороны? Да и слава о нашем доме худая пойдет, коли не пустим гостей на порог.
Вот и доверяй этому обжоре. Как про торт услышал, так сразу точку зрения и изменил.
— Заходите, — я открыл засов. — Что с вами сделаешь. Но я предупредил по поводу разрухи.
— Мохнатик! — кинулась к Родьке Мезенцева, подхватила его на руки и закружилась. — Ты по мне скучал, да? А я-то по тебе как! Ты же рад меня снова видеть?
Родька оторопело хлопал глазами, от удивления забыв даже заорать во весь голос. Такого он точно не ожидал.
— Она перешла на какие-то препараты? Синенькие таблеточки, красненькие таблеточки? — тихонько спросил я у Нифонтова, вынимающего из машины пакет с продуктами. — Просто она меня толком ни разу за пять минут не обругала. И вообще выглядит непривычно адекватной.
— Весна, — туманно объяснил мне Николай. — В это время всякая тварь жизни радуется.
— Соскучился, соскучился, — наконец отмер Родька. — Вот радость-то, что ты приехала! Как раз накануне тебя с хозяином вспоминали.
— И чего? — перестала кружиться Женька, но слугу моего не отпустила. — В какой связи вспоминали?