Мередит ловко заплела темные волосы сестры в тугую косу, уложила ее вокруг головы, закрепила заколкой и сеточкой из серебряных нитей. На этот раз в оба уха девочки было вставлено по гвоздику-сережке с гранатом. Мерри помогла ей надеть через голову узкое, облегающее фигуру на манер Русалочки платье от Веры Вонг. Мэллори послушно позволила сестре подвести ее к высокому зеркалу.
— Ух ты!
— Мое произведение искусства! — гордо заявила Мередит.
Мэлли была и не была похожа на себя. Она словно бы вновь родилась на свет. Казалось, ей уже исполнилось лет двадцать. Она выглядела ужасно сексуальной.
— Я и представить себе не могла, что облегающие платья шьют таких небольших размеров, — сказала Мэллори сестре.
— Когда-то оно принадлежало Кире Найтли или какой-то другой английской кинозвезде, точно не помню, — понизив голос, сообщила Мередит. — Его пришлось укорачивать. На благотворительном аукционе это платье обошлось в две тысячи долларов.
— Ой, сними его с меня побыстрее! Я в нем дышать не могу! Я на самом деле не могу. У меня что, грудь больше, чем у Киры Найтли? Я боюсь его порвать! Я в нем буду потеть, как…
— Никто бы на твоем месте не стал жаловаться! — заявила Мерри. — Ты дважды мазалась дезодорантом. К тому же ткань не касается твоих подмышек.
— Ладно. Нормально, Мерри. На моем месте должна была бы оказаться ты.
— У меня напряженка с парнями… Впрочем, ты права. На твоем месте вполне могла бы быть я. Надень туфли.
— Я даже наклониться не могу, — пожаловалась Мэллори.
Мередит помогла ей надеть сандалии серебристого цвета на высоких каблуках.
Вместе они сошли вниз. Тим притворился, что у него случился сердечный приступ. Дрю Вогхэн, который уже приехал и теперь разговаривал с Адамом, повернул в ее сторону голову. В сером смокинге он выглядел как кинозвезда из старых фильмов. Очевидно, слова, которые он заранее подготовил, чтобы приветствовать свою спутницу, застряли у него в горле. Так он и стоял с открытым ртом.
— Дрю, смотри не упади! — заметила Кэмпбелл. — Ты и прежде знал, что моя дочь красавица.
— Не упаду. Я прекрасно умею сохранять равновесие, даже когда у меня в одной руке три коробки с большими пиццами.
— Я трепещу, — улыбаясь, сказала Мэллори, — но не при виде тебя, а от осознания твоего профессионализма в деле балансирования пиццами.
— В последнее время я говорю такое, что раньше и представить не мог, что когда-нибудь скажу. Бринн, ты прекрасна!
— Все благодаря сестре. Она меня размалевала.
— Кое-кого даже косметикой изуродовать невозможно.
— Сегодня ты на своем «зеленом звере»? — спросила Мэллори.