Нили залезла в лимузин и помахала на прощание рукой.
Мерри застегнула куртку и засунула руки в карманы. А потом она увидела Ким в углу, образованном высокой округлой стеной театра и крыльцом последнего из восьми входов в школу. Ким натянула капюшон толстовки на голову и стояла, повернувшись лицом к ветру.
— Ким, — мягко позвала Мерри.
Та даже не взглянула в ее сторону.
— Ты победила. Я тобой горжусь. Ты, должно быть, счастлива…
Счастливой Ким не выглядела. Тогда Мерри решила сменить тактику.
— Знаешь, я сейчас кое-что узнала… Это ужасно глупо… Как по-идиотски мы поступали, когда в раздевалке говорили всякие глупости насчет Эверсон и мальчиков! Ты знала, что на потолке установлена видеокамера? Говорят, ее установили давным-давно, когда в раздевалке начались кражи…
Ким повернулась к ней и побледнела. Ее голубые глаза окружали темные круги расплывшейся от слез туши. От неожиданности Мерри отпрянула назад.
— Что, они снимали, как мы одеваемся? — едва слышным голосом спросила Ким.
— В том месте мы только переобуваемся и надеваем жилеты.
— Снимали, значит, — произнесла Ким.
Ветер трепал золотистые волосы бывшей подруги Мередит. Как же она была похожа на своего старшего брата Дэвида!
— А я-то думала, что это незаконно.
— В общественной школе это разрешается, — сказала Мерри. — Это вопрос безопасности. В кабинете рисования, там, где устроили пожар, тоже могли установить видеокамеру.
Она лгала, но Ким этого не знала. Все, что она натворила, было написано у девочки на лице. Мерри смягчилась.
— Послушай, Ким. Что, если я скажу, что это неправда? Что, если я скажу, что соврала потому, что подозреваю: с Кристал сыграли плохую шутку? Быть может, ты кое-что об этом знаешь?
Ким уставилась Мередит в глаза.
— Что ты от меня хочешь?
— Раньше мы всегда говорили друг другу правду.
— Тогда мы были лучшими подругами. Теперь у меня нет подруг, Мерри. Кто захочет быть подругой сестры покойника? Прежде все только и делали, что жалели меня, а теперь… теперь ко мне относятся так, словно я прокаженная… словно я урод…
— Неправда, Ким!
Мерри невольно наклонилась вперед и зажала ей рот ладонью. Словно она могла помешать Ким сказать что-то еще более страшное… что-то еще более ужасное. Но остановить ту было непросто.
— Ты думаешь, моя мама не знает, что Кэмпбелл перешла работать в отделение неотложной помощи, чтобы не видеть, как моя мама страдает? Да, ты права, она не знает. Бонни вообще ничего вокруг себя не замечает! Она как зомби! — взорвалась Ким. — Но я-то все замечаю! У меня такое чувство, словно от нас воняет. Помнишь, как твоя мама рассказывала нам о «биологии» и давала дезодорант? Помнишь, как советовала никогда не брить ноги ниже колен? Помнишь, когда у мамы удалили гланды, я на две недели перебралась к вам жить?