Закончив на этом свои рассуждения, я вызвал в кабинет Марину, горничную, чей голос меня бесил неимоверно, но радовало молчание, послушание и беспрекословное выполнение приказов.
Она явилась спустя полминуты, как всегда, с блокнотом и ручкой наготове. Да, у меня удивительно ебанутые тараканы в голове.
– У меня для тебя несколько заданий, – откинувшись на спинку кресла, начал я, скользя взглядом по ее фигурке. Почти как у Евы, тоже стройная, но ноги у моей девочки длиннее. Ладно, сойдет. – Сейчас ты поедешь вместе с Николаем в город. Он знает адреса хороших бутиков с новыми коллекциями обуви и шмоток. Так вот, купишь пару комплектов одежды на каждый день, на выход и домашнее что-то. Платья, брюки, блузки – не знаю, что вы там любите. Начиная от белья, заканчивая заколками в волосы.
Лицо горничной вытянулось от удивления, и даже рот она собралась открыть, но я жестом остановил, указав на блокнот. Все вопросы только в письменном виде.
Она что-то набросала на листке, но тут же рассеянно скомкала, видимо, побоявшись мне показывать.
Пришлось пояснить мне самому:
– Возьмешь все, как на себя, – продолжил я. – Это для гостьи сверху. Насчет обуви я не уверен, но ступня показалась небольшой. Хорошо бы узнать размер… В остальном вы примерно схожи по фигуре, и я рассчитываю на твою исполнительность.
Марина все же накорябала ответ в блокноте и, вырвав листок, положила передо мной на стол.
“У меня никогда не было дорогих вещей. Я в них не разбираюсь. Извините.”
– Консультанты помогут, – отмахнулся я. – Объяснишь им на месте, что нужно. Николай расплатится. И еще: отнеси наверх жаропонижающее, что там у нас есть. Все, свободна.
Кивнув, она вышла.
План по пополнению гардероба Евы выходил, конечно, идиотским, но я не мог позволить своей певчей канарейке самой ехать по бутикам, да и что-то мне подсказывало, что на шопинг она не настроена. В то же время если я собирался вызвать врача, то не встречать же ей его голой. В груди поднялась волна необъяснимого чувства собственности.
Хочу, чтобы она голой встречала меня и только меня. И не обсуждается.
К тому же нарастало беспокойство за ее физическое состояние. То и дело хотелось проверить, как она, но маленькая дрянь еще утром вырвала камеру из стены. Не идти же к ней самому? Ведь тогда я снова могу не выдержать, и хер меня остановит даже кашель.
Весь следующий час, пока Николай и Марина, дополнительно проинструктированные, отсутствовали, я беспокойно, едва не рыча, слонялся по дому. Ноги сами принесли меня в музыкальную комнату.
Стекла здесь уже убрали, табурет поставили на место к роялю. Сев за инструмент, я откинул крышку, обнажив клавиши, и бегло пробежался пальцами с нижнего регистра до верхнего. Последний звук повис тонким писком и медленно стих, поглощаемый акустикой комнаты, растворился в шуме ветра, залетавшего в разбитое окно.