Маркиза любезно указала ему на дверь в зал, с улыбкой обронив, что ему не придётся скучать в одиночестве. И точно: в гостиной д'Авранж сразу заметил иезуита в чёрной сутане и нахмурился. Принесло же его!
Аббат Джоэлле ди Сансеверино, которого в салоне на галльский манер звали Жоэль де Сен-Северен, был окружным деканом собора Сен-Сюльпис. Д'Авранж знал, что аббат настойчиво приглашался сюда маркизой, считавшей, что присутствие духовной персоны создаёт в салоне атмосферу «возвышенной духовности», однако те священнослужители, которых графу доселе доводилось встречать в светских гостиных, создавали там, на его взгляд, только дух затхлого резонёрства и отменной скуки.
Но аббат Жоэль, родовитый, состоятельный и безукоризненно обходительный, резонёром, надо признать, не был. Не был и скучен, к тому же — весьма нравился особам прекрасного пола. И немудрено: лицо итальянца несло печать изящества и одухотворённости, удивительной густоты пепельно-белокурые волосы, чуть припудренные и уложенные в модную причёску «крыло голубя», очень шли ему, и лишь глаза, туманные и скорбные, казались чужими на этом тонком красивом лице.
Однако именно эти глаза, опушённые веерами тёмных ресниц, безмерно восхищали женщин. «В них можно увязнуть, как в трясине», — кокетливо обронила третьего дня герцогиня де Буффлёр, всем своим видом выражая, однако, полную готовность застрять в болоте глаз мсье Жоэля — и надолго. Юная же красавица Розалин де Монфор-Ламори сказала намедни маркизу де Вильруа, что аббат де Сен-Северен — самый красивый мужчина в Париже. Кому же это понравится, помилуйте?
Граф д'Авранж в обществе чаще всего делал вид, что почти не знает де Сен-Северена. На вопросы знакомых, как он находит священника, неизменно с некоторой долей напускного легкомыслия отвечал, что с аббатом можно иногда коротко поговорить о вечном. Правда, лицо его при этом несколько перекашивалось.
На самом же деле Камиля д'Авранжа с Жоэлем де Сен-Севереном связывали отношения давние и напряжённые. Жизнь постоянно сводила их, и первое столкновение произошло ещё в иезуитском колледже Святого Людовика. Двое одарённых юношей всегда были соперниками, причём не только в ратных поединках и интеллектуальных занятиях. Обоих угораздило влюбиться — со всем пылом юности — в одну девицу. Красавица Мари не досталась никому, но успела подарить одному — свою благосклонность, а другого — наделить мужественностью. Обстоятельства случившегося были столь скорбны, что и сегодня, десятилетие спустя, при воспоминании об этом лицо Камиля д'Авранжа кривилось нервной судорогой, а Жоэль де Сен-Северен бледнел. Ни один из них не мог избыть памяти о былом, но если д'Авранж искал забвения в разврате, то Сен-Северен — в монашестве.