— Это были не стихи, а метрические упражнения, дорогой барон. Нам давали задания, и я их выполнял, — неохотно ответил он.
— То есть вы способны написать по заказу?
Аббат пожал плечами.
— Писать можно о том, что испытано или осмысленно. И лишь талант от Господа делает возможным озарения. Я лишён озарений, но в колледже отмечали мои способности к стихосложению. Это не одно и то же, мсье де Шомон.
— Но на заданную тему вы напишете?
Аббат вздохнул.
— Если тема близка — да, — Сен-Северен стал уставать от пустого разговора.
Силы небесные, что этому чёртовому мужеложцу от него надо?
— Ну, попробуйте. Вам близка тема античности?
— Не во всем.
— Напишите о Греции.
Аббат вздохнул и хотел было отказаться, но Брибри поддержала маркиза. Она тоже обожала стихи.
Сен-Северен подлинно не чувствовал в себе поэтической одарённости, точнее, иногда, ощущая вдохновение, что-то рифмовал, но серьёзно к этим опытам не относился. Сейчас, желая навсегда отучить барона обращаться к нему с подобными глупостями, торопливо срифмовал свои мысли, но не об античности, а о Лоло и Брибри, обрядив их в античные одежды, искренне стараясь, чтобы, прочтя стихотворение, Бриан де Шомон почувствовал себя уязвлённым и отстал бы от него навсегда.
Закончив в считанные минуты, он протянул листок Брибри. Тут же подошли Лоло, д'Авранж и Реми де Шатегонтье, и заглянули в написанное.
Не бери канфар, виночерпий, не пои черни, —
она болтлива. Но ни мрамор Гиметта в молчании мертвенном,
ни мрамор пентелейский не проговорятся ненароком,
почему семикратно воет, бедра обняв Менетида Патрокла,
Ахилл Пелид, из мужей первый?
Не гадай по ветвям лавровым. Не ищи прорицаний священного леса.
Промолчат монеты многовесные кипрской меди.
Мрамор Пафоса тайны той не поведает:
что влечёт страстью беззаконною Зевеса
к юному красавцу Ганимеду?
Не пытайте, друиды, зелень кипариса.
Мрамор Каристии молчалив. Не болтливы нарциссы.
Не слушай шёпот жимолости, не узнаешь из шелеста маслины, —
зачем обнимается сук древесный ягодицами Диониса
у могилы Просимна?
Пока кифары звук из струн не исторгнут,
и не надорван
пергамента истончённого край, —
не заглядывай в ящик Пандоры,
тайны скверной
не открывай
.
Увы, цель, которой добивался де Сен-Северен, оказалась недостижимой. Он обомлел, когда Лоло прочитал стихотворение вслух. Брибри, то ли не поняв насмешки, то ли игнорируя её, восторженно взвизгнул. Реми ухмыльнулся, но ничего не сказал. Камиль странно потемнел лицом. Тибальдо ди Гримальди удивлённо поднял кверху брови, но в глазах его блестело восхищение.
Маркиза же заявила, что это просто божественно.