Де Сен-Северен пожал плечами.
— Мне не показалось, мадам, что это был запах серы. Скорее, тянуло гнилью… Запах склепа, — Жоэль не приближался, стоял в двух шагах от её сиятельства, лишь немного повернув голову к собеседнице и сохраняя на лице выражение бесстрастного покоя. Казалось, они обсуждают погоду. — Впрочем, присутствие зла каждым осознаётся по-своему.
Старуха вздохнула.
— Боюсь, что не каждым. Ну, да ладно. Но от кого, по-вашему, разило-то?
Аббат помрачнел. Ныне весь мир гниёт, и разложение нерасторжимо сливается с воздухом. Тление уже в первом вздохе младенцев и молоке матерей, в мужской сперме и поцелуях любовников, в постелях болящих и дыхании немощных. От него ещё свободны алтари, иные из монашеских риз и шёпот чистых молитв, но и они вот-вот начнут смердеть, пропитанные еретическими насмешками вольтерьянцев и кощунственными речами новоявленных глупцов, провозглашаемых властителями дум общества, разучившегося мыслить самостоятельно. Он не смог понять, ответил Жоэль, кто из гостей маркизы источал сугубый запах распада, ощущал лишь явное присутствие зла.
Мадам Анриетт поморщилась.
— Да, и я не удивлюсь…
— … Мадам де Верней, Боже мой, какая встреча! Вы, надеюсь, в добром здравии, дорогая моя? — из подъехавшей кареты вылезал семидесятилетний Ксавье де Прессиньи.
— Да прекрасно я себя чувствую, старый говнюк, — несколько бесцеремонно, на взгляд аббата, проговорила мадам Анриетт, пользуясь тем, что старик был глух, как пень, и пошла ему навстречу.
Аббат собирался было пройти в дверь, тем более что лакеи уже выкликали его имя на парадной лестнице, но тут заметил, что старик Ксавье приехал с внучкой. Женевьёв чирикала что-то, приветствуя графиню, и её голос вдруг напомнил Сен-Северену вчерашнее недоумение. Это Женевьёв де Прессиньи говорила о свадебном платье мадемуазель Розалин де Монфор-Ламори!
Аббат поспешно подошёл и поклонился девице. Подал руку и, пропущенный графиней и её спутником, повёл Женевьёв в гостиную. Похвалив её изысканный туалет, заметил, что в прошлый раз она говорила, что свадебное платье несчастной мадемуазель де Монфор-Ламори стоило пять тысяч ливров. Какова же стоимость пошива этого прелестного платья? Женевьёв, смутившись, ответила, что её платье куда скромнее, и обошлось намного дешевле, при этом не опровергла, что именно она говорила о свадебном платье покойной.
Аббат с улыбкой невзначай поинтересовался, что, мадемуазель де Монфор-Ламори собралась замуж, была помолвлена? Мадемуазель де Прессиньи не знала этого, но полагала, что это так. Она встретила мадемуазель де Монфор-Ламори у портнихи Аглаи, ученицы мадемуазель Соваж. Розалин сказала, что примеряла свадебное платье и назвала его цену. Конечно, Женевьёв спросила, за кого же собралась замуж Розалин, но та ответила, что это будет оглашено позже и станет для всех большим сюрпризом.