Быстро набросав свои выкладки на бумагу, отправился на обед. А та-ам… почти полный зал. Но себе место я быстро нашёл. А как не найти, когда Кречет усиленно мне махал обоими руками, а брат его поддерживал при этом. Они, оказывается, специально место мне придерживали. Третьей — была жена Кречета. Остальные, кто был в столовой, увидев меня, тоже приветственно помахали мне рукой. На лицах улыбки и искренняя радость от того, что застой у нас заканчивается. Они ещё не знали, что ещё не всё решено. Впрочем, их бы это не сильно огорчило. Как бы там ни было, а вся банда в сборе, а стало быть, и ждать уже меньше. Всех уже изрядно вымотало ничего неделание. Махнув всем в ответ, я направился к зарезервированному столику. Лена, персонально мне, несла уже комплект блюд на подносе. Выглядела она очень впечатляюще. Нет, ничего вульгарного, одежда на ней — обычный, столовский, белый халатик с фартуком, а на голове чепчик, но вот выбивающиеся волосы отдавали каким-то блеском что ли? Даже не так выразился, они как будто сияли. Глаза при этом были смеющимися и радостными одновременно, а ещё было заметно, что это глаза совершенно здорового человека. Я не говорю, что она чем-то болела, но когда мы расставались, взгляд у неё был всё же немного не такой. Немного уставший, что ли. Да и брат выглядел пышущий здоровьем. Но больше всего меня поразили изменения, затронувшие т. Глашу. Только зная то, что там должна находиться именно она, и немного узнаваемые смеющиеся глаза, позволило мне догадаться, что это именно она. Теперь она выглядела молодой женщиной 22 лет. Никаких мимических морщин даже не осталось. На меня смотрела стройная и очень красивая молодая женщина, приветственно махая мне рукой. А рядом с ней у раздаточной стоял парнишка 24–25 лет, не старше, смутно напоминающего Никитича, и тоже смеющегося и машущего мне рукой. От этого вида я видимо замер, и только весёлый ржач вокруг привёл меня в чувства. Да что там Никитич, вокруг меня собрались молодые люди почти одного возраста. Хоть и знал, что ребята омолодятся, но всё равно, увидеть это внезапно и в одном месте, для меня было лёгким шоком. Даже изменившийся Георгич не произвёл на меня впечатления, а он ведь тоже изменился, я это заметил, но не придал значения, потому что тогда сразу вступил в спор Филина с командиром, и этот вопрос как-то затерялся. Сейчас же ничто не отвлекало от созерцания и удивления.
Когда я подошёл к столу, все присутствующие встали со своих мест, а Кречет выдвинулся ко мне, держа что-то в руке. Наступила оглушительная тишина. Я даже поёжился от неожиданности. Наконец Кречет заговорил: