Фитцжеральд до сих пор помнил адскую головную боль с того дня и от этого невольно покривил лицом. Если бы его руки не были связаны смирительной рубашкой, то он обязательно потер бы висок.
Правильно-ли я понимаю, что Вы все-таки взялись за это дело, — спросила психиатр, за время рассказа успевшая измерить шагами все комнату вдоль и поперек. В планах на осень у меня была свадьба и не хотелось втягиваться в подобные проблемы, но выбора у меня не было. Все-таки чувства, что это я совершаю подобные преступления меня не оставляло. Было очень много вопросов: где был я, когда убивали других жертв, почему именно на этом преступлении зациклилось мое сознание, как я мог быть связан с жертвами. Если у меня раздвоение личности почему именно этих людей выбрало мое второе эго. Вы получили ответы? Не успел…
Руки за голову! Нью-Йоркский департамент полиции! Не с места!
Все снова казалось кошмаром. Но теперь детектив был более чем уверен, что все происходящее реальность. Реальность в стиле нуар из поглощенного забвением фильма ужасов. Все тот же холодный ливень, стирающий счастливое прошлое и омывающий новую жизнь сошедшего с ума детектива. В таком виде он и впрямь походил на настоящего маньяка: в своем коричневом мерсеризированном хлопковом плаще, с окровавленным ножом в руках, со взглядом, устремленным на купол неба и распростертыми по сторонам руками, из далека, силуэтом напоминающими распятого.
Фитцжеральд опустил глаза на землю и увидел труп. По его виду можно было твердо сказать, что парень испустил дух совсем недавно. Загорелая кожа, молодое лицо, он смиренно лежал с закрытыми глазами близ не докопанной ямы, лишь алое пятно было свидетельством его смерти.
«Это конец…» — промелькнуло в голове детектива. Дальнейшие действия ему казались очередным сном: твердой хваткой один из полицейских заломил за спину руки, холодный металл наручников опоясал запястья и сквозь шум дождя послышались сотни раз зачитанные права. Только на этот раз зачитывал их не он…
Сорокалетний доктор со стажем работы порядка двадцати лет слушала историю подозреваемого и что-то отмечала на белом листе. Фитцжеральд краем глаза заглянул и увидел исписанные и перечеркнутые названия болезней и симптомы. В кружок были обведены только два недуга: делегированные синдром Мюнхаузена и Диссоциативное расстройство идентичности.
«Она даже не берет в расчет, что все происходящее со мной может быть следствием совершенствования моих способностей… Что ж может быть и впрямь я все себе навыдумывал. Возможно нет никакой болезни — мое второе эго ищет себе оправдания… Я и есть убийца? Нет… — усмехнулся он сам себе. — Такого быть не может. Я детектив. Я блюститель закона. Сколько дел было закрыто благодаря мне. Причем я никогда не был плохим человеком. Убийство людей? Да было, но те случаи, как охота — либо я, либо они. Вспомнить десятки незаконных со стороны санкционирования закона „чисток“, но Сайман знал, что в таких местах по-другому нельзя… Черт!!! Я не могу быть убийцей!»